Если бы я знал - Рейн Уайт
Хотел или не хотел, а лишившись скотча, лист покорно
развернулся, являя на свет… коробочку. Простую, лёгкую, без
изысков и покрытую эко-кожей тёмного винного цвета. Наркоту
в таких точно не хранили, шоколад тоже вряд ли, а вот…
Никита не успел додумать.
― Я дома-а, ― раздалось под аккомпанемент
скрипнувшей двери. В этот раз Никита даже не отметил на
автомате, что петли пора смазать. ― Господи, какая же унылая
сегодня была публика. На юбилеях восемьдесят-плюс народ
либо уже поднят из могил, либо мёртв ― третьего не дано.
Серьёзно,
ты
когда-нибудь
видел,
как
справляют
восьмидесятиле…
Джой перемещался стремительно, ну, либо Никите так
показалось. Только что он вошел в квартиру, захлопнул дверь, с
тихим стуком поставил ботинки на полку, ― а следом всё. Раз
― и он на кухне. Ввалился, беззаботно рассказывая о
прошедшем дне, да так и завис на пороге, уставился во все глаза
на коробочку в руках Никиты, замолкая на полуслове. В
квартире повисла тишина.
Секунда, две три. Бешеные удары сердца, которые, казалось, было слышно на улице. Четыре, пять, шесть…
― Откуда ты это взял? ― выпалил Джой, в мгновение
оказываясь рядом и пытаясь выхватить случайную находку.
Мозг ещё обрабатывал информацию, не позволяя
остановиться на одной догадке, но дыхание перехватило, и
отдавать коробку без боя Никита не собирался. Отмерев, он
вскинул руку, не позволяя Джою отобрать желаемое. Впрочем, тот тоже был настроен серьёзно: не остановился, а прыгнул.
Прыгнул! Как всегда, когда пытался отобрать что-то
чрезвычайно нужное. Только сегодня без смеха, как обычно, наоборот, с отчаянное сосредоточенностью во взгляде.
Вдобавок, он покраснел. Покраснел!
Никита еще в первый год совместной жизни осознал, что
Джой часто кажется ему забавным котёнком, бесконечным
милашкой, который смущается по поводу и без. И неважно, сколько Джою лет: двадцать пять, двадцать семь или, как
сейчас, уже за тридцатник перевалило ― мнение Никиты
оставалось неизменным. Но смущаться одно, а когда щёки
вспыхивают настолько яростно ― это уже не дело.
Или наоборот дело. Важное. Слишком.
― Из шкафа, ― отозвался Никита, сглатывая вставший в
горле ком.
Блять, он же понимал, что там внутри! Осознавал и…
― Фак! ― выругался Джой и вновь подпрыгнул. ―
Какого хрена ты вообще туда полез, если сладкое не ешь? ― он
резко повысил голос: ― Отдай! Сейчас же. Это я подарок… для
Димки спрятал.
От Никиты не укрылась заминка, не укрылись дикий
взгляд и поджатые губы. Он серьёзно? Если в первое мгновение
понимания сердце сжалось и готово было остановиться, разорваться на кусочки от неожиданности, то теперь Никите
вдруг стало легко и весело. Почти эйфорийно.
― Для Димы? В августе? ― усмехнулся он.
Ага, конечно. Для Димы. Какого чёрта Джой вообще
прятал? Когда купил?
Блин, это что, он улыбался сейчас, как идиот?
― Для Веры. ― Джой перестал прыгать, избрав другой
способ добиваться своего: встал напротив, насупившись и
сложив руки на груди, вперил в Никиту требовательный взгляд.
― У неё десятого сентября, вообще-то, если ты забыл. А она
такая же вездесущая, как ты, за пару недель точно подарок
нашла бы.
Вот
теперь
сердце
действительно
остановилось.
Оказывается, так легко придумать что-то себе… и ухнуть вместе
с этими мыслями в пропасть.
Никита не мог дышать и сейчас остро осознавал: да, он
стал слишком сентиментальным. Это старость? У Джоя не
наступила в тридцать один, а у него уже в двадцать четыре
проглядывает? Машет приветливо и приглашает к себе ―
выращивать рассаду на балконе и собирать альбомы из старых
фотографий? (Фоток, кстати, благодаря Лерике, было много).
― А Вероцкой не жирно быть владелицей сразу двух
колец? ― совладав, наконец, с дыханием, выдал Никита.
Получилось обиженно.
― Во-первых, уже год как Дериглазовой, ― всё тем же
учительским тоном сообщил Джой. ― Во-вторых, абсолютно не
жирно. А в-третьих, с чего ты взял, что там кольцо, а не кулон?
Никита
опешил,
а
Джой,
воспользовавшись
замешательством, выхватил у него футляр. Посмотрел с
прищуром, будто мысли читал.
― Ни с чего, ― проворчал Никита.
С чего он взял? С того, что… что… ааа, блин!
Он
