Дабл Ю: служебный роман (СИ) - Жилло Анна

А что я?

Да ничего. Мне было просто паршиво.

В ту ночь я так и не смогла уснуть. Катя тихо похрапывала, а я лежала и смотрела в потолок, пока в полшестого из-за штор не начало пробиваться солнце. Встала, оделась, пошла к озеру. Голова была на удивление ясной, хотя выпила вечером немало. Над темной гладью плыл туман, невысокий, но густой.

Оглянувшись воровато, я сняла с себя все и медленно вошла в воду — словно в теплое молочное облако. Мелкие рыбешки юркнули из-под ног.

Дурища, мало тебе вчерашнего, так пусть теперь еще и на голую полюбуются!

Да кто будет любоваться в такую рань, дрыхнут все без задних ног.

Отплыла подальше, легла на спину, глядя в ясное утреннее небо.

Я все сделала правильно! Еще раз — правильно!

Но тогда почему так грустно?

Потому что хотелось, чтобы все было иначе. Совсем по-другому. Чтобы я была свободна, а он — совсем не такой. Просто симпатичный парень Юра Липнин, а не Липкий Юрик.

А ведь на какое-то короткое мгновение показалось, что где-то в глубине он такой и есть — другой. Не тот, каким выглядит. Или каким хочет выглядеть. Показалось, когда танцевали и болтали о бревне. Стало вдруг весело, легко и свободно. И, видимо, я повелась на это, да еще и выпитое в голову ударило, если не подумала, как отзовется мое прикосновение. Но когда он притиснул меня к себе, демонстрируя нешуточный стояк, это резко отрезвило.

Юля, каждый раз, когда вылезет сожаление или еще какие-то лишние эмоции, повторяй себе, как мантру: ты все сделала правильно. У тебя, несмотря ни на что, есть Влад, а Липкий Юрик пусть трахает тех, кого устраивает легкий перепих без обязательств.

Ну вот правда, если подумать. Если это какой-то совершенно неземной фееричный секс, нескольких раз или даже нескольких месяцев будет маловато. А если нет, то и затеваться не стоит. Ради чего позориться: вот, еще одна дырка в коллекцию, а в очереди стоят десяток таких же.

А с Владом мы тогда, кстати, поссорились. Если, конечно, можно было назвать это ссорой. Мы вообще не ссорились в обычном понимании этого слова. Не орали друг на друга, не язвили, не хлопали дверями. Он просто тихо сливался и не реагировал ни на какие мои попытки контакта. Хуже всего было то, что я далеко не всегда понимала, в чем дело: он на что-то обижен, не в настроении или просто занят чем-то другим.

Впрочем, на этот раз все было прозрачно. Вместо запланированных выходных с ним я посмела отправиться на корпоратив. Тишина всю неделю, мои сообщения, оставшиеся без ответа, в том числе поедем ли мы в Выборг, сброшенный звонок. Словно насмешка в ответ на то, что я сказала Юре: даже если у нас с Владом не все гладко, это ничего не значит.

Еще как не гладко! И ничего не значит, да?

Он объявился к концу второй недели. Всего два слова в воцап:

«Я заеду?»

Там же была служебная пометка об изменении сообщения, и я подумала, что он просто добавил вопросительный знак.

Первым побуждением было ответить «нет». Вторым — вообще не отвечать. Через час сдалась и написала:

«Как хочешь».

Это была такая жалкая попытка сохранить лицо: мол, мне все равно. Но совершенно в пустоту, потому что Влад не объявился бы, если бы не хотел. Он даже отвечать не стал. Просто приехал вечером с цветочками, обнял, прошептал в ухо:

— Извини, малыш.

И это тоже была формальность. Он просил прощения, но я понимала, что виноватым себя не чувствует. Всего лишь ритуал — как и цветы.

И снова, уже в который раз, я лежала рядом со спящим Владом под уголком одеяла и с горечью думала: почему я не могу признать, что у нас не получилось? Не получилось в первый раз, и теперь тоже. Почему держусь за него, почему терпеливо жду, когда напишет, приедет?

Секс, привычка? Да, но не только.

Я знала главную причину, но старательно отталкивала ее. Думать об этом означало бы думать и о том, что произошло прошлой осенью.

Я не могла. Жмурила глаза, затыкала уши, пряталась от этих мыслей — как ребенок прячется от своих страхов, накрыв голову подушкой. Моей подушкой был Влад. Я цеплялась за него, чтобы не остаться в убийственной пустоте. Даже вот так, пропадая неделями, он оставался со мной. Или я с ним. Наверно, мне не так нужно было его физическое присутствие рядом, как знание того, что я не одна.

Мамочка, ну почему, почему так вышло? Прости меня, если слышишь.

Глаза тут же закипели едкими, как кислота, слезами.

Нет, я не буду об этом думать, не буду!

Повернувшись, я прижалась к Владу теснее, отвоевала еще полоску одеяла, словно так могло стать теплее — во всех смыслах теплее.

А еще, а еще… он был моим бронежилетом от Юры. Нет, панцирем броненосца.

«Чур, я в домике. У меня есть парень. Я его люблю. У нас все серьезно».

Этот бронедомик не пускал Юру ко мне, а меня — к нему. Потому что поддайся я этой тяге, и через месяц, два, три — какая разница, через сколько? — окажусь в пустоте еще более страшной, чем та, в которой уже побывала. И вот тогда меня размажет так, что соскребать себя в кучку буду очень долго. Если вообще смогу.

Нет, спасибо, не надо!

— Короче, девочки…

Я вздрогнула, вынырнув из темного омута своих мыслей. Макс с Юрой вышли из «аквариума» и остановились на полпути к двери.

— Юра с завтрашнего дня поработает с нами по проверке. Поможет тебе, Юля.

— Зачем? — меня аж подкинуло.

— Затем, что Кристина знает, как сверять, а ты нет. Не обижайся, но у меня нет времени сначала объяснять тебе, а потом проверять, не пропустила ли чего-нибудь. Мне еще завтра пиарщика просвещать, там одна самозапись весь мозг вынесет.

— Юлия Викторовна, — Юра клоунским жестом прижал руки к груди, — клянусь, моя помощь не сделает вас обязанной… короче, я не потребую с тебя за это заштопать носки, сварить борщ и сделать минет. Все исключительно дела ради и пользы для.

— Кретин! — я столкнула локтем со стола кружку и поймала, когда та уже летела на пол, разбрызгивая остатки кофе.

— Ну вот и ладушки. Значит, договорились, — Макс ухмыльнулся и вытащил его в коридор.

Глава 12

Юра

— Юрась, ну ты и правда отжег, — покачал головой Макс, закрыв дверь. — Как в лужу пернул. На хера? Я тебе дал возможность работать с ней в самом тесном контакте, не один день. Зачем все портить еще до старта? Чего ты добиваешься-то?

Я и сам не знал, с чего вдруг вштырило. Ее показное равнодушие вымораживало до глубины яиц. Захотелось сказать какую-нибудь глупь, чтобы разозлилась, фыркнула. Как тогда, когда мы стояли в дверях конференц-зала, близко-близко, и она пробивала меня насквозь зелеными глазищами, будто лазером.

Не сработало. Вспыхнула — да. Кретином назвала, кружку чуть не разбила. Но даже не посмотрела в мою сторону.

— Не знаю, Макс, — я засунул руки в карманы брюк так глубоко, что надорвал шов. — Не знаю.

— Да, конкретно тебя срубило, — он покачал головой. — Кто бы мог подумать, что ты… Даже завидно немного.

— Что, у тебя не так?

Мы шли на совещание у Сафонова по предстоящей проверке, но время еще оставалось, можно было особо не торопиться. Тем более разговор съехал с рабочих вопросов.

— Когда-то было так, — Макс поморщился. — До полного крышесноса. А когда узнал, что Ирка с моим другом… как будто сдохло внутри что-то. Бабочки те самые. Высрал их, дохлых, выблевал — и сколько баб потом было, ничего похожего.

— А сейчас что?

— С Зойкой? Не знаю, Юр. Тридцать три уже, пора жопу припарковать. Она замуж хочет, детей.

— А ты? — не отставал я. — Ты-то хочешь?

— А что я? Понимаю, что надо. Иначе вот так вся жизнь пройдет, кому я потом буду нужен?

— Да-да. Женился, чтобы было кому стакан воды подать, а в старости понял, что пить-то и не хочется.

— Я не знаю, что страшнее: когда тебе никто не подаст или когда ты никому не подашь, потому что никого рядом. Меня реально пугает перспектива остаться в старости одному. Семьи нет, молодым девкам не нужен, а ровесницы сами старухи.