Оковы прошлого. Книга 3 (ЛП) - Триша Вольф

— Обри. Но, Куинн…

У меня сжимается челюсть.

— Судебно-медицинский эксперт ФБР. Кто-то наблюдал за тобой, — повторяю я. — И кто-то подложил это письмо тебе с остальной почтой, потому что там не было никаких марок, Эйвери. Подумай об этом.

До нее доходит эта мысль, и ее тело начинает заметно дрожать.

— Ты думаешь, что Обри оставил на теле отпечаток Вэллса?

— У него был доступ.

Несмотря на темноту комнаты, я вижу, как ее щеки пылают. Ее эмоции уступили место ярости.

— Я выясню это, — она подскакивает, и я хватаю ее за бедра, толкая обратно.

— Если мне придется бороться с тобой всю ночь, я не буду возражать, — я забираюсь на кровать и нависаю над ней.

— Не смешно, — говорит она, отворачиваясь.

Я хватаю ее за подбородок и заставляю посмотреть на меня.

— Я не шучу. Совсем, — я не могу полностью подавить улыбку, уставившись на ее хмурое лицо. — Серьезно, Эйв. Сегодня я не выпущу тебя из вида. Я сделаю все необходимое, чтобы ты была в безопасности. Даже если это тебя бесит. Я с этим справлюсь.

Поскольку она больше не сопротивляется, я легонько целую ее в лоб, задерживаясь там, чтобы вдохнуть ее манящий аромат. Ее мягкий вздох обволакивает меня, и тепло пронизывает мои мышцы. Я опускаюсь ниже и пробую на вкус ее губы, ложась на ее мягкое тело.

Она издает разочарованный звук, ее пальцы впиваются в мои плечи.

— Ты пытаешься меня отвлечь. Прекрати.

— Не отвлечь… — я целую ее предплечье. — Просто желаю тебя. Я ничего не хочу в этом мире больше, чем тебя.

Сердитая слеза соскользнула из уголка ее глаза, когда ее взгляд встретился с моим.

— Я собираюсь сделать выбор. Я должна выяснить, в чем заключается моя роль, поскольку это я в опасности. Я, Куинн. Вы с Сэди не решаете все в моей жизни.

Она срывается, и это нормально. Будь я на ее месте, то снес бы эти чертовы двери с петель и сломал всю мебель на своем пути, чтобы добраться до этого мудака. И как только я немного покопаюсь в информации на судмедэксперта ФБР, и если обнаружу, что он хоть в чем-то замешан, мне придется чертовски дорого заплатить за причиненный ему вред.

Страх Эйвери выдает намного больше, чем ее горячие слова. За этим гневом скрывается страх. Я не могу принять его за нее, и это убивает меня.

— Борись со мной, — говорю я, и ее глаза широко распахиваются. — Ударь меня. Толкни. Пни, если это поможет.

На ее лице вспыхивает ужас, и она снова пытается меня оттолкнуть.

— Я не собираюсь причинять тебе боль. Это отвратительно.

Я издевательски смеюсь.

— Я не беспокоюсь о том, что ты причинишь мне боль. — Черт, если бы взглядом можно было убивать... я бы уже был покойником. — Выплесни свое разочарование. Позволь мне взять его на себя. — Может быть, я болен. Несколько недель назад я бы подумал, что нечто подобное было бы более подходящим для Сэди и Веревочного Мальчика. Некая извращенная сцена, подходящая его БДСМ-клубу.

Но если кто- то из нас копнет достаточно глубоко, добираясь до самых темных закоулков нашего сознания, нам может не понравиться то, что мы там найдем, но оно все же будет скрываться там. Маленькая черная спичка, которая так и просит, чтобы ее зажгли. Мне пришлось копнуть глубже, чем большинству, но даже мне хочется почувствовать, как ногти Эйвери царапают мою кожу. Попробовать ее яд, когда она вцепится в мое тело.

— Ты работаешь рядом с ним уже несколько дней, — я крепко сжимаю ее запястья. Прижимая ее руки к кровати, я наваливаюсь на нее сверху. — Как ты себя чувствуешь после этого? Зная, что он мог быть тем, кто натравил на тебя этих головорезов. Что если он наблюдал с другой стороны стекла за твоей работой над лекарством, или…

Ее взгляд падает на мой пистолет в плечевой кобуре. И тогда я вижу это — глубоко укоренившийся страх и боль, которые она испытывала. Ее тело содрогается от ужаса, трясется подо мной, и я отпускаю ее запястье, чтобы убрать свой пистолет из поля ее зрения.

Ее кулак взлетает и хорошенько врезается мне в челюсть.

— Сукин сын... - кипит она. Эйвери обрушивает на меня шквал проклятий, пока ее кулак бесцельно бьет по моему телу. Дикие удары.

Я отстраняюсь и пытаюсь схватить ее за руку, но она слишком взвинчена.

— Я учил тебя концентрировать удары. — И она это делает. Остановившись на мгновение, чтобы перегруппироваться, она отводит кулак назад и бьет прямо в глаз.

Мать твою. Я хорошо ее обучил.

— Убери от меня свой пистолет! — ее голос звучит хрипло, и она наносит еще один удар по моим ребрам, только на этот раз я успеваю его блокировать.

— Что он сделал? — я удерживаю ее запястья над головой, позволяя ей отработать момент с пережитым насилием, пока она сопротивляется и борется. Ее дыхание сотрясает воздух между нами, заставляя меня затвердеть в штанах. — Я убью его. Обещаю.

Она замирает, ее шелковистые светлые волосы разметались по лицу.

— Нет. На этот раз моя очередь, — с силой, к которой я оказываюсь не готов, она прижимается своими губами к моим. Ее язык проникает внутрь, уничтожая то, что осталось от моего самообладания.

Я отпускаю ее руки, давая ей свободу действий, чтобы атаковать, если это то, что ей нужно. Мои ладони ложатся на ее талию, задирая рубашку, и когда легкого прикосновения плоти недостаточно, я разрываю эту чертову штуку. Пуговицы разлетаются в разные стороны, наконец-то, предоставляя мне доступ к ее телу.

Ее поцелуй становится голодным, когда она дергает меня за кобуру.

— Сними это. — Я помогаю ей стянуть ремень с кобурой с моего плеча. — Он наставил на меня свой пистолет.

Мое тело деревенеет. Стиснув зубы до боли, я заканчиваю стягивать ремни. Я бросаю кобуру на край кровати, не отрывая взгляда от ее глаз. В голове вспыхивает образ этого ублюдка, нападающего на Эйвери... и я закрываю глаза, желая избавиться от этого видения. Но это клеймо, пульсирующее красным пятном на моих веках.

— Человек, который приходил в лабораторию в тот день, Кинг, — поясняет она, отпуская это. — Вот как он угрожал мне. Так он заставил меня изменить отчет. Вот почему я ненавижу твой пистолет, Куинн. И почему именно я должна вернуть себе контроль. Я собираюсь выманить Альфу... и воткнуть свой скальпель ему в задницу. Понятно?

Я снимаю рубашку, а затем накрываю ее тело своим, тепло ее кожи, словно успокаивающий бальзам.

— Я подержу его