Глиняные сердца - Анита Ферн

Несложно догадаться, что это тот, кто без предупреждения и логичных причин начал целоваться после пяти минут разговора! А когда я его оттолкнула и возмущенно поинтересовалась, что он себе позволяет, когда его девушка находится буквально за дверью, лишь лениво усмехнулся и подмигнул:

– Дженна не возражает против других девушек.

После этих слов я вскочила и понеслась, как взбесившийся эму, на ходу бормоча ругательства в адрес чертовых извращенцев. А уже через несколько минут Кэти везла меня домой, взяв обещание, что я ей все расскажу.

Теперь же Скотт как ни в чем не бывало шагает по дорожке к выходу с территории школы рядом со мной. Я не кричу и не вырываюсь, мне сейчас лишнее внимание ни к чему. Сжимаю руку в кулак так сильно, что ногти больно впиваются в кожу, и нарочито спокойно говорю:

– Я закричу, если не отпустишь мою руку и не отойдешь.

– А вот и не закричишь, – нараспев произносит он. – Для этого ты слишком сильно хочешь узнать, почему мне взбрело в голову устраивать целовашки.

Двигаю ему локтем в бок и шиплю:

– Да потому что ты придурок! Тут и гадать нечего.

– Эх, рыбка, тебе не идет быть такой злой. Может, подобреешь, когда я все тебе объясню. Давай выпьем кофе, я угощаю.

И чем же он собрался объяснять свое поведение? Его загипнотизировали? Он поспорил на сто долларов и теперь хочет честно поделиться выигрышем? Мне в самом деле интересно, поэтому я соглашаюсь сходить в кафе.

И вот мы сидим в «Укропчике», ждем наш заказ. Парень с любопытством оглядывается по сторонам и совсем не спешит ничего объяснять.

– Какое прикольное местечко! И как так вышло, что я не бывал тут раньше?

Мне приходится кашлянуть, чтобы прервать поток излияний. Скотт быстро все понимает, поэтому с ответом не медлит:

– Видишь ли, я поцеловал тебя намеренно, но не из тайной симпатии, хотя ты девушка видная, – и шевелит бровями.

Подавляю вздох и как можно строже произношу:

– Давай ближе к делу.

– Кое-кто заглянул к нам тогда, мне захотелось щелкнуть его по носу.

– Поцелуем со мной? Но при чем тут я?

– Как раз ты тут больше при чем, чем я. Не хочу это ворошить, но не так давно он очень грубо заявил, что голубушка вроде тебя не пара такому орлу, как он.

До меня доходит смысл сказанного, и мои щеки становятся ярче висящих на кустике черри. Закрываю лицо и откидываюсь на спинку диванчика. Спустя сто миллионов секунд неловкого молчания бормочу, не отнимая ладоней:

– Как тебе взбрело в голову поучать Лекса Батлера?

– Он решил, что может тебя обидеть при всех, лишь потому, что считает себя важной птицей. Но на самом деле это Лекс тебя недостоин, а не наоборот.

Мой левый глаз недоверчиво выглядывает между пальцев.

– Но зачем тебе это?

– Не люблю подобные выходки. Считай меня эдаким Робином Гудом, который вызволяет хорошеньких девчушек из неприятностей и пристраивает в добрые руки.

Кладу ладони на колени и гляжу на него во все глаза. Подошедший с подносами официант дает мне немного времени собраться с мыслями. Когда тарелки расставлены и мы снова остаемся одни, уточняю:

– Поправь, если я неверно поняла: ты поцеловал меня на глазах у Лекса, чтобы он осознал мою привлекательность, свою неправоту и устыдился? Почему это должно сработать?

– Смею утверждать, что имею некоторый вес в школьном сообществе. Он не мог не приглядеться.

– Ладно, допустим. Но ты не побоялся, что он может направиться прямиком к твоей девушке?

Скотт пожимает плечами.

– Как я уже говорил, Дженна не против других девушек.

Такая позиция мне, конечно, не близка, но кто я такая, чтобы судить о чужих отношениях?

– Необычно, но дело ваше. Зачем ты делаешь это ради меня? Мы едва знакомы.

– Подумал, ты нуждаешься в друге. Я готов им стать.

Похоже, у меня случилось дежавю. Горько усмехнувшись, почти шепчу:

– Когда я слышала подобную фразу в прошлый раз, все вышло сильно боком.

Он вскидывает руки в примирительном жесте.

– Если обнаружишь мой нож у себя в спине, можешь всем рассказать, что видела меня описавшимся от смеха. Или от страха.

От неожиданности глоток капучино, который я только что отпила, вырывается изо рта обратно в сторону чашки, но растекается по столу вокруг нее.

Так Скотт Эванс стал моим другом. Мы являем собой олицетворение фразы «Интроверты не заводят друзей. Их встречают экстраверты, находят забавными и оставляют себе». Но каким образом рассказать об этом Кэти так, чтобы все выглядело адекватно?

* * *

Насколько я обожаю фильмы ужасов, настолько же их боюсь. С большим энтузиазмом обсуждаю, спорю, предлагаю на стадии выбора, но на первом же «Бу!» мой пыл сменяют ледяные поглаживания страха.

Теперь представьте уровень моего бесстрашия – или безрассудства? – когда я решила пойти в кинотеатр на «Тихое место». И все же не настолько осмелела, чтобы идти одной. Надо было обеспечить себе руку на общем подлокотнике, за которую можно хвататься при испуге.

Поэтому я подбила на поход в кино Кэти, она подтянула Дэна. И вот я третьей лишней плетусь позади них, бережно прижимая к груди теплый пакетик попкорна и стискивая в руке стакан молочного бананового коктейля.

Мы усаживаемся на свои места, и вскоре на экране появляются трейлеры ожидающихся кинокартин. Только оглушительно громкий звук оказывается не способен разогнать рой мыслей в моей голове. Почему-то я только сейчас осознаю, в какой степени мы с Кэти стали дальше друг от друга. Раньше много свободного времени проводили вместе: вдвоем учили уроки, занимались домашними делами, обедали в школе и вечером ходили в кафе, устраивали прогулки и киномарафоны. А что сейчас? Вижусь с ней в основном вечером перед сном и утром перед школой. Почти всегда она либо у Дэна, либо в городе с Дэном.

Начальной сцене фильма все-таки удается привлечь мое внимание к происходящему на экране. Однако на моменте, когда семья переходит через мост, моя рука мечется в сторону Кэти, но хватает лишь холодный пластиковый подлокотник. Повернув голову, вижу, что сестра, насколько это позволяют сиденья, приникла к Дэну, обхватив руками его плечо. О боже, я что, ревную? Мотаю головой, чтобы вытряхнуть эту глупость, и устремляю глаза на экран. «По крайней мере твоя сестра сидит рядом, целая и невредимая, ее не унес жуткий монстр. Поэтому все хорошо, наслаждайся фильмом», – успокаиваю я себя. Но назойливый голосок в моей голове прибавляет: