После развода. Не надо слов, не надо паники - Элен Блио

Теперь я уже не кажусь себе старой и уставшей.

Наоборот.

- Анька, колись, ты влюбилась что ли?

23.

Влюбилась?

Как это странно звучит, когда тебе сорок два.

Весело.

Влюбилась... Почему бы и нет?

Прячу лицо за бокалом оранжевого «Апероль шпритца».

Что я собираюсь делать? Всерьёз переспать с Буяновым? Зачем?

С другой стороны — а почему нет?

Тогда двадцать с лишним лет назад мне с ним было не сказать, чтобы очень

хорошо. Просто мы оба оказались неопытными, да и у кого было учиться? И как?

Порно смотреть? Очень сомнительная, на мой взгляд учёба.

Нет, вру я, вру, что не хорошо было. Было хорошо, но иначе. Пусть я ни разу с ним не дошла до вершины, но мне нравилось его тело, его аромат, его вкус, и то, как он относился к моему телу. Он боготворил его. Да, не совсем умело, но всё-таки.

И мне интересно какой он сейчас.

И я хочу заняться с ним любовью.

Зачем?

Может быть, через неделю меня не станет? Или мне станет не до этого?

Да, можно тысячу раз говорить, что операция не такая уж сложная, что это не самый агрессивный вид рака, и что прогнозы отличные.

Но мне еще ни разу не делали в принципе никаких операций. Чистку после выкидыша я не считаю. Мне не делали наркоз. А у меня иногда давление скачет, сердечко пошаливает, так что…

Так что — да, я боюсь.

Я имею право бояться!

Я в ужасе от перспективы сдохнуть в сорок два!

Господи... и мне хочется хоть чего-то... Вот такого, сумасшедшего сейчас.

- Влюбилась?

- Да, влюбилась... Наверное.

- Вау, а... Доронин? Прости.

Ответить не успеваю, в ресторан буквально вваливаются Ленка номер два и Янка. Ленка номер два, или Ленчик, как мы её называем, та самая Ленчик, которая назвала меня климактерической бабой и высказалась про то, что сначала жены начинают истерить, а потом плачутся из-за измены.

Ленчик была права тогда. Конечно. Она просто не знала.

Но это был мой выбор — не говорить.

И сейчас это мой выбор.

Не плакаться.

- Вау! Доронина, ты красотка! Во-от! Узнаю нашу Энни! Какая де-евочка, какой секс!

Улыбаюсь, смеюсь, мне приятно. И я знаю, что всё, что говорит Ленчик — правда. Потому что Ленчик не умеет врать. Даже когда очень хочет. Она знает, что правда ранит. Но не всегда может молчать.

- Вот скажи, что надо было тебя встряхнуть тогда, скажи? Я тебе дала пинка под зад и смотри, как ты сразу засуетилась. Доронин, поди, слюнями изошёл, охрану приставил, а?

- Ленч! — одергивает её Лена номер раз.

- Что? Что я не то опять сказала? Я же права?

- Заткнись, а? Права. Просто заткнись.

- В смысле? — Ленчик не понимает Ленку, потому что не понимает.

- Сели! Взяли «Апероль», давайте, быстренько, так, стоп! Фото, сначала фото! Ага только бокалы. Шик, теперь селфи, улыбаемся и машем! Да? Там! Теперь губки уточкой, быстренько... Отлично! Молодцы, а теперь чокнулись. Девочки, за нас! За самых лучших, шикарных, невероятных, красивых, любимых, самых-самых!

Звон бокалов, мы смеёмся, радуемся встрече, пьём.

- Так, надо выложить, кидаю в наш чатик и себе в «сториз». Вот так! Да? Ну, что выпили?

- Лен, ты чё такая активная?

- Ниче... Ань, рассказывай?

Капец.

Этого я и боялась.

- Что рассказывать? — опять прячусь за бокалом. Отпиваю, перекатываю горьковатую ледяную жидкость.

- Нормально всё? Ну... прости, мне просто рассказали про шоу, и я посмотрела.

Это... Это то, о чём все говорят?

Все? Интересное кино.

- И о чём все говорят?

- О том, что твой муж работает ширмочкой для кого-то важного, а Славина замахнулась на... - Ленка делает страшные глаза и закатывает их, глядя вверх видимо изображая кого-то недосягаемого.

Вспоминаю, что Доронин сегодня на это намекал.

Да.

Но нет.

Он не прикрытие и не ширма.

Он изменяет мне с Оксаной Славиной. Это данность.

Потому что…

НУ, потому что будь это не так было бы не так. И Славка вёл бы себя совсем по- другому.

- Я развожусь с Дорониным.

- Так.

Тишина падает на наш весёленький девичий междусобойчик заставляя вспомнить, что мы давно не девочки, и вся вот эта мишура — фоточки, селфи, аперольчик, сторизы — она вообще не для нас.

Мы уже из этого давным-давно выросли. У нас другие приоритеты в жизни. По крайней мере должны быть. И разговаривать мы должны о детях, а может уже и о внуках.

Хотя нет, о внуках нам рановато.

Да и вообще, кто это сказал, что девчачьи забавы и приколы не для нас? Я сказала? Ну, я не права! Мы еще молодые! Мы не тётеньки и не женщины! Мы девушки! И вообще, молодость продлили до скольких-то там! У нас еще есть куча времени, и…

- Ань, ты в порядке?

Поднимаю глаза, понимая, что что-то не так.

А. ясно. Я просто плачу.

Беззвучно.

Просто слёзы текут, смывая с лица идеальный лёгкий тон. Хорошо бы тушь осталась, вроде бы она водостойкая.

Беру телефон, переключаю камеру на фронталку, смотрю на себя. Нет, тушь не потекла, и макияж не поплыл. Я по-прежнему красотка. Улыбаюсь себе.

Всё прекрасно, Аня, всё шикарно

Просто ты переживаешь новое рождение. А роды — это всегда боль.

- Девочки, всё в порядке, правда. Давайте... давайте еще выпьем, что ли? И пора закусить, мы заказали «Вздохи монашки», но этого мало.

Я знаю, что девчонки не будут настаивать, но будут ждать.

Поэтому делаю щедрый глоток «Апероля» и рассказываю вкратце.

Про сообщения. Про шоу. Про слова Славы. Про то, что я взяла паузу.

Про болезнь ничего.

Не хочу.

Мне хватит жалости и так.

- Блин, Аня, прости, я такая сука...- Это Ленчик. Она вспомнила. Она поняла.

- Ты не сука. Ты просто была права. Я климактеричная истеричка и он нашёл другую.

А я сегодня поеду на встречу с прошлым.

Глупая затея.

Надо всё отменить.

- Ох, девочки, я бы водки выпила... - тихо говорит Лена номер раз.

- Ни в чём себе не отказывай, детка, - усмехается Янка. — А я рассталась с любовником. Задолбал.

Ого! Эта новость тоже шокирует.

Да, Янка встречалась