Развод. Не простить измену (СИ) - Томченко Анна

Сразу же я набрала брата и узнала, что они уже улетели из России. Я пожелала Лиле скорейшего выздоровления и не стала задерживать Стаса, промолчала про больницу и прочее, не до меня сейчас ему. Не надо было дёргать лишний раз.

Вторым важным делом нужно было понять, кто такой этот загадочный инвестор, перед которым Антон готов как цирковая собака танцевать на задних лапах.

Я вбила в поиске все инвестиционные компании. Но владельцем ни одной у нас в городе не был Виктор Баженов. Я пошла длинным путём и поискала «бизнесмен Виктор Баженов».

Таких маминых бизнесменов нашлось три десятка хлюпиков с зализанными челками. Я нашла это в инете,, а потом вспомнила про соцсеть, что у нас запрещена и пошла проверять в ней. Конечно, мне сразу выдали накаченных красавчиков. Я сомневалась, что вон тот с масляной грудью занимался большими инвестициями, поэтому закрыла вкладку и случайно наткнулась на обычный аккаунт обычного мужчины, только стильного.

Вот брюнет в свободной рубашке за штурвалом лодки, вот он возле барной стойки, вот он за столиком в ресторане. Я посмотрела один десяток фоток и заметила, что геолокация стояла почти везде одна и та же. Пафосный ресторан с очень неоднозначной репутацией. Я посмотрела ещё раз на брюнета и печально выдохнув набрала брата.

— Стас, а что ты знаешь про Виктора Баженова? — тихо спросила я.

Брат молчал и только его дыхание раздавалось в мобильном.

— Зачем он тебе? — коротко спросил брат, и я поняла, что он точно много чего знал про этого инвестора.

— Это инвестор.

Я не стала раскрывать весь свой план до конца, но дождалась когда Стас устало выдохнул и пообещал:

— Я все соберу и позже пришлю на почту.

Я кивнула и дёрнула свою сумку, которую хотела перебрать после больницы. У меня там только каких анализов не завалялось. Я разбирала бумаги нервными пальцами, потому что то, что я запланировала не только поставит точку между мной и Антоном, но и возможно навсегда разорвёт наши отношения. Даже тот факт, что ребенок Антона никак не поправит ситуацию.

Мне было дико страшно и я понимала последствия, но никак иначе я не могла уйти от мужа. Антон не тот человек, который согласится на полумеры.

Когда я убрала часть анализов в записную книжку, где хранила самое важное, мой телефон пискнул входящим сообщением на почту. Отлично. Сейчас попью чай и заодно почитаю про инвестора.

Я подхватила мобильный, торопясь быстрее открыть сообщение от брата, но мне на глаза в ворохе бумаг попался незнакомый конверт. Он отличался по цвету, не белая бумага, а молочная. Я вытянула его за уголок и вспомнила, что Алла мне его запихала под куртку. Только вот что внутри? Почему ей так важно было передать мне его? Что она опять задумала?

Кухонным ножом я вспорола бумагу и на столешницу выпала глянцевая черно-белая фотка.

Да быть такого не может!

Глава 21

Я стояла и смотрела на выпавший из конверта снимок и не могла поверить в этот бред.

Такого не могло быть. Антон просто выходил какой-то трахаль-террорист, не иначе. Как он мог умудриться обрюхатить и меня, и Аллу за такой короткий промежуток времени?

На столе лежал снимок узи. Я знала, что примерно с десятой или двенадцатой недели можно было уже нормально рассмотреть эмбрион. И вот рассматривала.

Почему-то неправильные слёзы навернулись на глаза. Это какой-то сюр. Мой муж сделал двоих детей моей подруге. То есть не бывает же такого, чтобы он ни сном ни духом про беременность. Он же наверно как-то в этом участвовал. Не могла я представить картину, где Алла из презерватива выуживала сперму и потом…

Бред чистой воды.

И зачем Алла всунула мне снимок своего узи? Что она хотела этим сказать? Типо, Ань посмотри на все это, посмотри, что мне Антон нужнее, я от него второй раз беременна. А ведь моего ребёнка эта стерва не пожалела. Даже если на секунду представить, что Алла была бы в курсе моей беременности, она все равно бы толкнула меня с лестницы, уже борясь за счастье своего малыша.

Интересно, а Антон то вообще в курсе? Или ещё не знает о таких чудесных новостях?

Я села за стол, зарылась лицом в ладони и медленно стала дышать. Меня трясло от осознания в каком дерьме я все время находилась. Как я рядом с этим жила и как потворствовала всему. А мама ведь не просто так всегда недолюбливала Аллу. Не открыто, но так… Всегда с неприязнью относилась, как относилась бы к нежеланному родственнику, с которым, увы, должна общаться. И стасу Алла никогда не нравилась. Одно время, нам тогда по семнадцать было, а Стасу уже больше двадцати, Алка задалась идеей окрутить его, типа он такой весь клёвый, и зачетный, и перспективный.

Сейчас у меня в памяти всплывали бигуди, которые Алла накручивала на влажные волосы и спала на них. И вот красная помада, которая давно кончилась во флакончике, оставалось на дне, и Алла выковыривала ее оттуда ватной палочкой и красила губы, которые из-за цвета становились непропорционально большими. Она ещё приговаривала:

— Вот выйду замуж за Стаса и станем одной большой семьей…

Стас был категорически против, потому что он уже тогда был с Лизой и однажды сказал мне:

— Если твоя Алка ещё раз начнёт крутить жопой возле меня, я ее с лестницы спущу…

Собственно я это и передала Алле, и попытки окрутить брата прекратились. И мне бы дуре уже тогда задуматься над поведением подруги, но в семнадцать лет это кажется сначала логичным, а позднее начинаешь понимать, что люди неидеальны.

Чай остыл и я почти залпом осушила кружку, забыв про круассан.

В информации, которую прислал брат, было мало чего интересного. Я только поняла, что Виктор Баженов достаточно скрытная фигура и по тем активам, о которых было известно, выходило, что он очень состоятельный мужчина.

Я спросила у брата как можно с ним встретиться или найти его контакты, и Стас тут же мне отправил номер мобильного.

Я пометалась по квартире в приступе паники. Я не знала, что говорить Баженову. Что как маленькой пропищать: «Дяденька не давайте денежек моему мудиле мужу?» или что?

Ещё час я потратила на составление речи. Вышло криво и косо, а тем временем на улице стали проявляться сумерки. Антон беспрестанно мне написывал, и если сначала я откликалась малозначительными фразами, то чем дальше, тем тяжелее становилось врать. Значит времени в обрез.

Я, набрав полную грудь воздуха, рискнула и набрала Баженова. Мне не отвечали, но я упорно набирала раз за разом абонента. На пятый раз трубку подняли и строгий голос спросил:

— По какому вопросу? — немного хрипловатые ноты бархатного баритона звучали чарующе, и я растерявшись, промямлила:

— Виктор, добрый день. Это Аня жена Антона… — и замолчала. Виктор тоже молчал, а потом в мобильном раздались гудки.

Я почесала нос и снова набрала номер. Не было ответа. Три раза подряд.

На четвёртый тот же, уже недовольный, голос уведомил:

— Я не раздаю милостыню и не покупаю провальные стартапы…

— Виктор, но мне… — затараторила я.

— А ещё меня не перебивают, девочка. Запомни это и прекрати звонить.

Снова гудки.

Я вот даже не поняла за кого меня принял Виктор, но звонки Антона становились все чаще, и он мог нагрянуть сюда, поэтому я рискнула и, найдя в информации, которую мне отправил Стас, один из адресов ресторанов собственником, которого был Баженов, вызвала такси.

Уже подъезжая к дорогому заведению с чёрной глянцевой отделкой снаружи, звонки Антона меня окончательно допекли, и я скинула фотку узи Аллы с припиской: «Одна лишила ребёнка другую, хотя сама беременна. Как думаешь я могу с тобой говорить?».

На это Антон ничего не ответил, и я, выйдя из такси, под пронизывающим ветром добежала до входа. Сдала вещи в гардероб, и когда хостес хотела меня проводить к столику, я сказала:

— У меня встреча с Виктором Баженовым.

Миловидная хрупкая блондинка с третьим размером груди и очень соблазнительным декольте вскинула бровь, намекая, что такие как я, с синяками под глазами, пушистыми светлыми волосами, собранными в пучок на затылке и в сером объемном длинном свитере с широким воротом-стойкой, не приходят на встречи к таким людям как Виктор. Но я сдвинула брови и подняла подбородок, намереваясь стоять до конца.