Это (не) измена (СИ) - Галина Милоградская

То, что Платон давно налево ходит, многие шепотом говорили и ждали реакции. Не дождались. Мы — идеальная пара, лицо огромного холдинга. На цену акций может повлиять всё, даже личная жизнь исполнительного директора. В прессу похождения Платона не просачиваются, он предельно осторожен, значит, постоянной любовницы нет. Это не иголка в стоге сена, не утаишь. Мне за это спасибо сказать?

Он тогда домой вернулся, душ принял, под одеяло забрался, знакомо обнял. Тогда я позволила себе слабость. Уткнулась носом в грудь, зажмурилась до белых точек, вдохнула родной запах кожи и пообещала, что отомщу. За то, что сейчас так больно. За то, что плакать давно разучилась, а сейчас в носу щиплет. За растоптанную гордость. Но сперва дождусь объяснений. Что со мной не так? Я не слепая, цену себе знаю, мужики шеи сворачивают, когда мимо прохожу. На самом пике своей красоты, только недавно тридцать исполнилось. Секс у нас невероятный, на других смотреть не то, что не хочется — смысла нет. И всё-таки ему стало мало. На следующий день проводила в командировку, радуясь, что не увижу две недели. Остыну.

Не получилось. Как голос услышала, злоба и обида со дна поднялись. Даже сейчас… Слышу, как шумит вода в душе, представляю, что будет дальше. Не зря столько времени готовилась. Разглаживаю невидимые складки на уютном домашнем платье, сажусь за стол и жду. Как он будет оправдываться? Нужны ли мне эти оправдания? Выходит, нужны. Хочу поверить, хочу, чтобы в ногах валялся, хочу, чтобы пообещал, что больше не будет, даже если это не правда. Когда он входит, в майке и штанах, босиком, до боли родной, задерживаю дыхание. Пытаюсь улыбаться, честно пытаюсь, но желание испортить ему аппетит прорывается быстрее, чем успеваю подумать.

— Как давно ты мне изменяешь?

— Что? — Он замирает перед стулом. Отвечаю прямым взглядом. Слёз не будет, за это время ни одной не проронила.

— Как. Давно. Ты. Мне. Изменяешь, — чеканю, удерживая взгляд. Платон моргает, поджимает губы.

— Когда ты узнала?

— Разве это важно? — горько улыбаюсь: даже не пытается отрицать. Невольно опускаю глаза на нож, лежащий рядом с тарелкой. Если воткну в сердце, меня же оправдают?

— Малыш, это не то, что ты подумала, — начинает, осторожно садясь на стул и протягивая руку. — Я только тебя люблю, ты же знаешь. Кроме тебя никто не важен.

— Очень интересно, — цежу скептично. Скрещиваю руки на груди. — А что я, по-твоему, подумала? Что твой член живёт своей жизнью? Что ты видишь упругие сиськи и теряешь волю? Или, что тебя заставляют? Может, это нужно для блага компании?

Да, я много думала. Может, даже слишком много. Искала причину, но так и не нашла. Он просто кобелина, такой, каким мой отец был, пока мама не выдержала и из дома не выгнала. Не зря говорят: девочки выбирают мужей, которые похожи на их отцов. Думала, в сказку попала. Оказалось — в банальную мыльную оперу.

— Нет, — морщится Платон и отводит глаза. Неужели стыдно? В это точно не поверю. — Как тебе объяснить… — Он ерошит влажные белые волосы, вздыхает. — Это просто секс, понимаешь? Измена — это когда любишь, когда есть чувства. А тут… Механика. Способ сбросить стресс.

От этого объяснения у меня падает челюсть. Не только фигурально — рот приоткрывается сам собой. Он, что, серьёзно считает, что секс ничего не значит?

— То есть секса со мной тебе недостаточно, — тяну, не веря своим ушам. Платон легко пожимает плечами и виновато улыбается.

— Ну, такой я человек. Не бойся, о предохранении всегда думаю, никто не явится с животом на наш порог.

Потрясённо качаю головой. Он вообще слышит, что несёт? Вот так это всё просто⁈

— Считаешь, я должна закрыть на это глаза и принять тот факт, что ты сексоголик? Спасибо говорить, что заразу в дом не тащишь?

Это так нелепо, что даже нет желания повышать голос. Конечно, в нашем мире многие так живут: чужими людьми под одной крышей. А у нас слишком много причин, чтобы сохранить брак, чтобы разбрасываться громкими заявлениями о разводе. Но мне что делать⁈ Как мне быть⁈

— Малыш, — он накрывает ладонью руку, вздрагиваю всем телом. — Я правда люблю тебя, безумно люблю. Ты и Яшка для меня всё.

— Значит, если я буду спать с теми, кого захочу, тебя это устроит?

— В смысле⁈ Конечно же, нет!

Не могу сдержаться: хохочу так громко, что слёзы выступают на глазах. Святая простота! Да, представить себя с другим не могу, но почему он так уверен, что никого не найду?

— Сегодня я буду спать в спальне Яши, — говорю, отсмеявшись.

— Понимаю.

— И не думай, что всё будет по-прежнему. Прощать или нет — я ещё не решила.

— Понимаю. Спасибо, малыш! — Платон сползает на пол и утыкается лбом в мои колени. Рука сама тянется зарыться в густые волосы, но одёргиваю себя. Встаю, смотрю на него сверху вниз и бросаю:

— Приятного аппетита. Не бойся, яда там нет.

Это оказалось тяжелее, чем я ожидала. Странный комок перегородил горло, сглотнуть больно. Разговор вымотал, падаю на кровать, сворачиваюсь в клубок. Если бы умолял простить, наверное, простила бы. В любом случае, этого уже не узнаю. Клин клином вышибает, хочу, чтобы почувствовал себя на моём месте. Чтобы в мою шкуру влез.

Утром мы не пересекаемся — Платон всегда уезжает раньше, этот день не исключение. Решение я приняла ночью, сама не думала, что до такого дойдёт, но… До офиса недалеко, надо лишь мост пересечь, поэтому сегодня решаю пройтись пешком. Весна в этом году задержалась, лёгкий мороз пощипывает щёки. Всю дорогу питаюсь решимостью, вхожу в офис директора после совещания без спроса. Подхожу к столу, касаюсь его кончиками пальцев, смотрю прямо в глаза мужчины напротив и спокойно говорю:

— Егор Павлович, не хотите со мной переспать?

Глава 2

Егор

Послышалось. Точно послышалось, потому что Ядвига никогда бы не предложила. Скрестив руки на груди, рассматриваю её, пытаюсь понять в чём подвох.

— Простите? — на всякий случай надо уточнить. Может, пора к врачу, слух проверять. Или лучше сразу мозги.

— Переспите со мной, — повторяет она и выглядит при этом более чем решительно. Выходит, не показалось. Медленно поднимаюсь, склоняюсь