Пленница пустыни - Анастасия Вкусная
Расслабиться не давала мысль о том, что пока я здесь изучаю ислам, Ева может снова встретить тех женщин и детей. И если уж Аиша так очевидно ненавидит меня, то что же ждать от жен и наследников Амира? Точно ничего хорошего… Порой на меня прямо панический страх по этому поводу накатывал. Если я слышала в саду детские голоса, сразу бежала к окну проверить там ли Ева. Няне я, разумеется, дала соответствующие распоряжения. Амир, правда, отнесся без понимания. Заявил, что относится к Еве, как к собственной дочери, и нет ничего дурного, если она будет играть с его родными детьми. Нет уж, я то же не ожидала, что Альфия меня утопить попытается. А детки… Такой простор для несчастных случаев. В итоге пообещала Амиру, что я позабочусь о том, чтобы Ева подружилась с его детьми. Но только в моем присутствии. Исключительно. Он не стал спорить и больше мы к этой теме не возвращались. Няня делала все так, как я велела. Только вот дочь сама порой ныла, как ей хочется познакомиться «с детишками, которых мы тогда видели».
Примерно через неделю после начала занятий с Аишей, Верда пришла к нам с Евой в непривычное время. В обеих руках у нее было по вороху пакетов, который она и сгрузила на ближайший диван.
– Хозяин велел передать, – буркнула и сразу ушла.
Мы с Евой переглянулись, а потом наперегонки бросились смотреть, что там такого Амир нам прислал. С хохотом мы прибежали к дивану и принялись потрошить огромные бумажные пакеты с незнакомыми надписями на арабском. Вскоре я поняла, что это мой новый гардероб: платья, очень похожие на то, в котором я ездила в молл, платки, шаровары, закрытая обувь на плоском ходу, повседневное хлопковое белье и прочее. Я и раньше старалась соблюдать местные правила приличия, но эта одежда была еще строже и закрытей. Амир собирается часто со мной куда-то выходить? Это, конечно, радует, но зачем переодевать меня полностью?
Вскоре мы нашли и подарок для Евы. Дочь схватила новую игрушку и убежала в спальню за ножницами. Некоторые коробки не так просто вскрыть. Опустилась на диван, пробежала взглядом по разноцветным шелкам, вышивке, бахроме… Если я остаюсь, то придется выглядеть именно так. Особенно после того, как стану мусульманкой.
В свободные минуты я думала, чего на самом деле хочу. Ясно, что Амира, но быть четвертой женой… Не по-русски это как-то. Совсем. С другой стороны, выглядит все так, будто он предложил тот максимум, который вообще возможен. Требовать большего просто бессмысленно. Либо соглашаться на это, либо уезжать. Каждый раз мои напряженные размышления заканчивались именно этим – я представляла, как собираю сумки, беру ничего не понимающую Еву и еду в аэропорт. Разумеется, без слез не обходилось. Отношения с Амиром уже слишком сильно поглотили меня. Разорвать будет непросто.
К концу недели я почти довела себя до нервного срыва. Заплакать могла из-за любой ерунды – хорошо, что Ева на няньках и не видит меня такой. Пятничное занятие с Аишей я сорвала. Несмотря на ее негодование и требование остаться, я взяла сумку и пошла прочь. Спокойно вышла из дома, а потом и за ворота. Охрана лишь внимательно посмотрела на меня. В соседнем квартале вызвала такси и попросила отвезти в местный аэропорт.
Войдя в здание аэровокзала, сразу направилась к электронной схеме помещения. Нашла ближайшую кофейню – посижу, попью нормального кофе и подумаю еще о возможном дне икс. Пока, как я могла убедиться, никаких сложностей не возникло. Если бы у меня были билеты на нужный рейс, можно было бы дождаться регистрации. И дальше обычная процедура – до чистой зоны. Потом посадка, взлет и вскоре мы в Москве. Там уже снег выпал и непривычно холодно для поздней осени. И меня там ничего не ждет и не манит – бывший муж не вспоминает о нас с дочерью, на работе наверняка уже нашли замену, и только соседка, думаю, все еще еженедельно поливает цветы да костерит меня непутевую. Да, десятидневный отпуск неожиданно затянулся на неопределенный срок. А если приму предложение Амира и вовсе неизвестно когда увижу дом. Вот только не очень-то я и соскучилась, выходит. А мысль о том, что улечу так далеко от любимого мужчины, доводит буквально до паники.
Внезапно услышала, как объявили посадку на рейс до Москвы. Живо представила, как поднимаюсь и иду к стойке регистрации и далее. Чашка в пальцах задрожала – поставила ее, чтобы не облиться. Видимо, слишком сильно стукнула по блюдцу – официант, проходящий мимо, поинтересовался все ли у меня в порядке. Кивнула и попыталась улыбнуться ему – вышло не очень. Попросила счет. Нет, я не смогу вот так взять и улететь. Необязательно давать Амиру ответ в ближайшее время, но и помириться стоит. Он сделал все для этого – выгнать из дома жен и детей, уверена, не может. А я так соскучилась… Мы и не виделись толком с последнего разговора.
Домой вернулась заплаканная, но с готовым решением. Поговорю с ним, расскажу в подробностях, что и почему меня так задело. И добавлю, что к замужеству не готова. По многим причинам – в себе надо разобраться. И иметь возможность уехать в любой момент. И простить его, наладить общение, интимную жизнь. Иначе зачем мне здесь оставаться?
Амир будто почувствовал мой настрой. Снова пригласил к ужину в столовую. И не одну, а с Евой. Дочь очень обрадовалась – они не виделись с момента переезда. Евка нарядилась в свое самое красивое платье, на голову нацепила корону и захватила последнюю из подаренных им игрушек. По лестнице она весело скакала вниз в то время как я шла, держась за перила. Вот результат моего добровольного затворничества – Ева знает дом намного лучше, чувствует себя здесь уверенно и спокойно. А я пока все еще шарахаюсь порой от незнакомых работников.
Амир встретил нас в холле и лично проводил к столу. Ева при этом скакала вокруг него, словно заведенная, и что-то лопотала по-арабски. Меня это в очередной раз и умилило и немного расстроило. Хорошо, что они так чудесно ладят – родной отец никогда
