Распятая любовь - Анна Олеговна Ковалева
— Мне твои причуды по душе, — усмехнулся Миша, поцеловал в висок и уселся за стол. —
А теперь давай корми своего мужчину.
— Своего? — я поперхнулась от такого заявления.
— А что? Мы переспали? Переспали. А значит, я твой мужчина.
— Знаешь, — улыбнулась я, — в наше время секс это даже не повод для знакомства. И уж тем более не повод для начала серьезных отношений.
— Знаю, — кивнул и серьезно посмотрел мне в глаза. — Но не все живут такими установками. И ты уж точно не из тех, кто довольствуется случайными связями.
— Не из тех. — вынуждена была признать. — То, что было вчера, это…
— Это было неповторимо. — Михаил снова усадил меня к себе на колени, начав ласкать шею длинными пальцами. — И я планирую продолжать в том же духе. Так что ты теперь моя, Лана.
— Да? — я попыталась остаться холодной и трезвомыслящей, но все было напрасно. Теплые волны возбуждения начали разноситься по телу, заставляя кровь кипеть. — А меня спросить ты не забыл?
— За тебя ответило твое тело, — мужские ладони проникли под майку, начав играться с грудью. И я самым позорным образом застонала, превращаясь в сахарную вату.
— И что? — я продолжила трепыхаться, задыхаясь от становящихся все более настойчивыми ласк. — У меня просто секса давно не было.
— Теперь он у тебя будет регулярно, гарантирую…
И тотчас продемонстрировал свою гарантию, утащив в душ. Где долго и упорно брал меня под струями воды, омывающими наши тела.
— Какая горячая у меня малышка, — пробормотал, вынося из ванной мою обессилевшую тушку, завернутую в полотенце.
— Мой бывший с тобой бы не согласился.
— Лана, — Миша усадил меня на диван и пристально посмотрел в глаза. — Мы, кажется, уже обсудили, что твой бывший тот еще обмудок. Он слепой и тупорылый идиот, если тебя не разглядел. — Знаешь, такому предложи алмаз — он его спутает со стеклом и выбросит.
Я невольно рассмеялась от такого сравнения.
— А я дураком никогда не был. Поэтому и заявляю на тебя свои права сразу. Так что привыкай.
— Миш, твой напор меня немного пугает. — нашла в себе силы признаться.
— Почему?
— Не знаю, может, потому что мы почти не знаем друг друга. Все произошло так быстро. Я немного дезориентирована.
— Это с какой стороны посмотреть. Вот смотри. — мужчина начал загибать пальцы. — Раз. Мы с тобой знакомы уже год. Два. Вчера я рассказал тебе очень много личного о себе. Даже мои давние друзья не в курсе всего. Это уже что-то говорит о степени знакомства, не так ли? Три. Я не сопливый подросток, Лана. У меня полтинник не за горами. Так что распыляться и понапрасну терять время я себе позволить не могу.
— В чем-то ты прав. — признала я по зрелом размышлении. — И что будем со всем этим делать?
— Для начала, я все же хотел бы позавтракать. А потом, — ухмыльнулся и укусил меня за мочку уха, — начну тебя приручать. А то совсем после своего брака одичала…
Глава 17
Приручение
Слова у Белозерского с делом не расходились. Он действительно начал меня к себе приучать. Своим постоянным присутствием рядом. Он вызнал, во сколько у меня перерыв на обед и самым наглым образом заявлялся ко мне в салон и утягивал в одно атмосферное заведение, располагающееся рядом.
А когда не мог приехать сам, то присылал курьера с доставкой каких-нибудь вкусностей. И совершенно потрясающий кофе каждый раз был в наличии. Причем, еды было так много, что я еще и делилась с коллегами. Они же только закатывали глаза и спрашивали, где водятся такие мужчины.
А я что? Я не спешила растекаться лужицей и терять голову. Просто принимала знаки внимания как должное. Без всяких излишних иллюзий и надевания розовых очков. Не хотела создавать себе идеальный образ, в который легко влюбиться, а просто воспринимала Мишу как обычного человека со своими достоинствами и недостатками.
Вечерами Белозерский ждал меня в своем центре. И я не шучу. Если на йогу он не заглядывал, то в тренажерке появлялся регулярно. Буквально став моим личным инструктором.
Гонял до седьмого пота, но ровно настолько, чтобы у меня еще оставались силы для вечернего секса. А был он у нас каждый день. Михаил постоянно звал к себе, но я предпочитала свою территорию, так что после клуба мы ехали ко мне.
Когда занятий не было, то Белозерский забирал меня у салона и мы ехали куда-нибудь ужинать. А после занятий сразу отправлялись ко мне, где я кормила его домашней едой. Мне всегда нравилось готовить. Только эту страсть я унаследовала от бабушки, а не от матери.
Пока жива была, она меня учила замешивать тесто, печь пирожки и булочки, лепить манты и пельмени. Ну и про классику вроде котлет, борща и блинчиков я уж молчу. Глебу всегда готовила с удовольствием, лезла из кожи вон, искала новые рецепты. А он… Ему нужна была поджаренная курица с губешками, накачанными филлерами. А не кухарка, стоящая у плиты.
Миша же уплетал домашнюю стряпню с удовольствием, окидывая меня одобрительными взглядами. Я же старалась держаться чуть отстраненно, не показывать, как для меня это важно. Но он, похоже, и так все понимал. Все-таки и правда не мальчик, а матерый мужик средних лет.
Качал головой, мрачнел, видимо, поминая моего бывшего недобрым словом, а потом снова начинал отвешивать мне комплименты.
И вот одним октябрьским утром, прямо после завтрака он спросил:
— Кажется, нам пора начать выбираться в свет.
— А мы мало выбираемся? — если честно, я так отвыкла от всей общественной жизни, что наших походов в рестораны мне хватало за глаза. Какой еще общественной жизни хотеть? Но у Миши, кажется, были обширные планы на меня.
— Мы еще даже не начинали. — отозвался тот. — И пора исправить это упущение. Я достану два билета на премьеру шикарного спектакля в следующее воскресенье. Это не рядовое событие. Будут красная дорожка, представители бомонда.
— Ой, а можно без меня? — от таких новостей я сразу напряглась. — Не хотелось мне ни в какие светские тусовки вливаться.
— Нельзя, Лана. Пора уже выбираться из раковины. Поверь, ты ничем не хуже этих размалеванных львиц.
— Ты мне льстишь.
Я улыбнулась, а внутри само собой разгорелось желание стать лучше, сильнее. Чтоб никто и никогда не посмел больше назвать серой мышью.
— Вовсе нет, Лана. — Миша ободряюще сжал мою руку. — Просто мне со
