Развод. Испеку себе любовь (СИ) - Марс Яна

Аля молча кивнула. Казалось, с каждым шагом вперёд финансовое бремя становилось всё тяжелее. Долг за дом, а теперь ещё и текущие расходы легального бизнеса. Иногда ей хотелось всё бросить и вернуться к старой печке в саду. К той, простой жизни, где единственным её врагом была нестабильная температура, а не статьи налогового кодекса.

На следующее утро Настя принесла пробный торт. Небольшой, ванильный, с изящными кремовыми розами. Он выглядел как произведение искусства.

— Это просто образец! — смущённо говорила она, пока Аля и Денис с восхищением разглядывали десерт. — Мы можем делать такие на заказ. Цена в два раза выше себестоимости!

Аля разрезала торт. Бисквит, который испёк Денис, был идеальным — воздушным и влажным. В сочетании с кремом Насти это было нечто божественное.

— Ставим в предзаказ на следующую неделю, — приняла решение Аля. — Один торт. Посмотрим, как пойдёт.

Объявление о тортах на заказ Вика выложила в профиль, а затем и в канал “Хлб от Али”. Через час телефон пекарни разрывался. Желающих оказалось так много, что Настя в панике позвонила Але:

— Я не справлюсь одна! Их десять штук!

— Справимся вместе, — успокоила её Аля. — Денис будет печь коржи, ты — собирать и украшать. Я буду помогать.

Это была сумасшедшая неделя. Днём — хлеб, вечером — торты. Но кассовый аппарат, который теперь стоял на столе у входа, печатал чеки с приятной регулярностью. Цифры в таблице "Чистая прибыль" наконец-то сдвинулись с мёртвой точки. Немного, но сдвинулись.

В пятницу, когда последний торт забрала счастливая именинница, Аля позволила себе выдохнуть. Она сидела в своём офисе и смотрела на итоги недели. Они были скромными, но это был рост. Настоящий, осязаемый.

В дверь постучал Артём. Он посмотрел на неё, на круги под глазами, на остатки крема на фартуке, и в уголках его губ дрогнуло подобие улыбки.

— Я слышал, вы теперь и кондитеры. Неплохой ход. Диверсификация.

— Выживаем, как можем, — вздохнула Аля.

— Выживание — это хорошо. Но не забывай о цели. — Он положил перед ней конверт. — Прислали сегодня, это выписка по долгу. Пени капают — время работает против тебя.

Аля взяла конверт. Цифра долга оставалась пугающей.

— Я знаю.

— И ещё. Завтра приезжает мой знакомый. Шеф-повар из Москвы. Я хочу, чтобы он попробовал твой хлеб. У него сеть ресторанов. Если понравится… это может быть твой первый по-настоящему крупный контракт.

Он повернулся и ушёл, оставив её с новой порцией стресса и надежды. Крупный контракт. Это могло перевернуть всё. Но для этого нужно было произвести впечатление на столичного гурмана. Импровизировать было нельзя.

Аля спустилась в цех. Денис мыл формы, Настя упаковывала свои инструменты.

— Всем спасибо за неделю, — сказала Аля.

Она осталась одна. Подошла к столу, где лежал кусок того самого ванильного торта. Она отломила крошечный кусочек. Он таял во рту, сладкий и нежный.

Этот торт, эта маленькая победа, была каплей в море её проблем. Но она напоминала ей, что даже самый тяжёлый груз можно нести, если находить тех, кто готов идти рядом. И что иногда сладкий вкус успеха стоит всех горьких часов сомнений и страха.

Она посмотрела на таймер. 56 дней 04 часа 11 минут.

25. Родные

Поздно вечером, вернувшись в мамину хрущёвку, Аля застало Маргариту Вениаминовну за вязанием у телевизора. Та сняла очки, внимательно посмотрела на дочь и вздохнула:

— Опять вся в муке, как мельник. И глаза у тебя, как у загнанной лошади. Опять этот твой Артём тебя донимает своими отчётами?

— Он не «мой», мам, — автоматически поправила Аля, плюхаясь на диван. — И он прав. Без этих отчётов нам ни опеку не пройти, ни бизнес не построить.

Маргарита Вениаминовна покачала головой, отложив клубок.

— Бизнес, бизнес... И когда ты, дочка, спать-то будешь? Глаза впали, щёки острые. Я вот тебе щей настоящих сварила, а ты, гляжу, опять булкой той, своей, перекусила на бегу.

В её ворчании сквозила такая тревога и бессильная нежность, что у Али навернулись слёзы. Она прилегла и положила голову маме на колени, как в детстве.

— Я знаю, мамуль. Просто ещё чуть-чуть потерпи. Всё наладится. Вот Соню заберу, дом выкуплю...

— Ладно, ладно, — мать мягко погладила её растрёпанные волосы. — Горячая еда на столе, кровать всегда ждёт. Вот и вся моя помощь. А ты уж держись, дочка. Раз начала, надо до конца идти.

И в этих простых словах, в тёплой ладони на голове, Аля находила ту тихую, неяркую поддержку, которой ей так не хватало в мире жёстких цифр и стратегий. Это был её тыл. Ненадёжный, ворчливый и самый верный. Но на удивление не единственный. У нее была верная Вика.

Истории Вики о рождении пекарни из руин старого завода оказались настолько живыми и искренними, что её блог пережил настоящий взрыв роста. Она набрала с десяток тысяч новых подписчиков, которые с нетерпением ждали каждого поста о «хлебной эпопее». Её контент стал востребованным, и теперь Вику всё чаще стали приглашать в Москву на съёмки и коллаборации.

Она стала чаще уезжать, но их связь не ослабла. Каждый вечер начинался с видеозвонка, где Вика, уже в своей московской квартире, требовала подробный отчёт: “Ну, показывай, что сегодня испекла? А что с опекой? Денис не подвёл?»”. А еще Вика по-прежнему была главным пиарщиком и кризис-менеджером Али, даже находясь за так далеко.

Видя, как тяжело Але совмещать производство, документы и редкие посты в их общем аккаунте «Хлеб от Али», Вика настаивала:

— Аля, тебе нужен твой личный блог! Не про бизнес, а про тебя. Чтобы люди видели не просто пекарню, а лицо. Историю мамы, которая борется за своего ребёнка. Это же сильнее любой рекламы!

Аля, смотря на уведомления в их общем канале, куда, несмотря на её нерегулярность, уже привычно поступали заказы и вопросы, устало соглашалась:

— Я знаю, Вик. Ты права. Но я еле успеваю даже сюда заглянуть. Иногда кажется, что проще испечь сто буханок, чем написать один пост.

— Подумай, — не сдавалась Вика. — Когда будешь готова, я всё организую.

Аля обещала подумать. Но в её нынешней реальности, расписанной по минутам между печами, отчётами и редкими свиданиями с Соней, мысль о том, чтобы обнажать свою и без того публичную борьбу в личном блоге, казалась неподъёмной ношей. Пока её единственным и самым честным блогом оставался сам хлеб — тёплый, душистый и безмолвно рассказывающий свою историю всем, кто его пробовал.

А еще был Артем. Аля не внезапно задумалась о благодарности Артёму. Это чувство уже давно послелилось в ней как тихий, но настойчивый фон её повседневной жизни. Она приходила не тогда, когда он подписывал чеки или диктовал условия контракта, а в странные, неожиданные моменты.

Она ловила это чувство, когда видела, как Денис уверенно управляется с новой печью, которую Артём взял в лизинг, снимая с неё неподъёмное бремя первоначальных затрат. Она вспоминала о нём, заглядывая на склад, где теперь лежала мука — благодаря его умению решать проблемы быстро и без лишних слов.

Она была благодарна не только за деньги. Она была благодарна за его веру. За то, что этот холодный, казалось бы, прагматик разглядел в её полубезумной идее и отчаянной борьбе нечто стоящее. Он не спасал её, как рыцарь на белом коне. Он встал рядом и сказал: «Докажи, что ты права, а я обеспечу тебе для этого тылы».

И самое главное — он заставил её поверить в себя не как в жертву обстоятельств, а как в директора, в лидера, в профессионала. Его требовательность была болезненной, но она закаляла её, заставляя подниматься с колен и смотреть в глаза не только своим страхам, но и судье в зале суда.

Слова благодарности застревали у неё в горле, находясь где-то между должником и инвестором, партнёром и... тем, чей взгляд она всё чаще ловила на себе. Но внутри она знала: возможно, именно его безжалостная деловая хватка и неожиданная человеческая поддержка стали тем якорем, который не дал ей утонуть. И за этот якорь она была благодарна ему больше, чем за все миллионы вместе взятые.