Измена. Мое сердце - лёд (СИ) - Лена Тэсс

А у команды Глеба хватило.

Я пряталась за колонной вестибюля, чтобы не наткнуться на бывшего мужа или его пассию, и не смотреть в их довольные и радостные после победы лица, когда услышала разговор двух стоящих недалеко мужчин.

- Зря, конечно, Громов, своего сына отвадил из команды.

- Зря или нет, но парниша ему привез. Слышал, что в «Атланте» у него больше шансов выстрелить. Наш тренер ему не дал ни одного, даже на лед не пускал.

- Ну и дурак!

- И не говори, Толик. Победили, а какое-то странное чувство.

Голоса стали удаляться, а я размышляла о том, что сейчас услышала.

«Звезда» была популярной в городе командой и последние три года стабильно отбиралась в Молодежную лигу по округу и даже один раз вышла на федеральный уровень. Но там противник оказался на голову сильнее, подготовленнее и с большими ресурсами, чем мог себе позволить Громов. В хоккее многое решают спонсоры и покровители, но далеко не со всеми Глеб шел на контакт и диалог.

И все же у команды была большая армия поклонников, но неприятные такие настроения царили редко - даже после поражений. А здесь - победа, и ей как будто не рады.

Я двинулась в сторону автобуса, и уже оттуда тихонько наблюдала, как команда выходит на улицу.

Миша и Савелий о чем-то спорят. Активно размахивая руками и жестикулируя - но спорят, а значит разговаривают, общаются вне льда. А затем и вовсе капитан кулаком двинул сыну по плечу. Как-то очень по-свойски, словно они… товарищи.

Ребята один за одним заскакивают внутрь, наполняя автобус голосами.

В их голосах нет даже намека на то, что они недовольный игрой или ее ходом. Они обсуждают моменты - передачи, подкаты, пробросы и игру команды-соперника. Обсуждают связки, которые ожидали от «Звезды», и которые их удивили. Обсуждают, что вратарь обделался когда увидел Мишу на льду.

И лицо Глеба Громова.

- Ну что, понравилась игра? - передо мной вырос, а затем плюхнулся на место сразу за водителем Ренат.

Сел расслабленно и вальяжно, словно выиграл все в этой жизни.

Как? Как такое возможно?

Когда «Звезда» проигрывала мой муж ходил смурнее тучи и дрючил всех игроков еще в течение нескольких дней. Гонял их на тренировках чуть ли не до кровавых мозолей, так что нашему терапевту приходилось уговаривать Глеба умерить свои аппетиты, потому что парни не железные, а ресурсы даже молодых и тренированных организмов - ограничены.

- Понравилась, - киваю на автомате. - Но вы… то есть мы проиграли.

- Ты думаешь? - он приподнимает одну бровь.

Как раз в этот момент автобус трогается с места, а по салону раздается стройный раскатистый бас: «Гром! Гром! Гром!».

И хохот, искренний и неугомонный.

- Это не педагогично, - строго замечаю я Ренату, качая головой.

- Да брось, я с них стружку сниму завтра на тренировке. Мы проиграли, конечно, и нам есть над чем подумать к следующей игре. Но в самой игре команда приобрела кое-что важное, - он развернулся, смотря на то, как Миша болтает с Захаровым Артемом и Марком Пушкиным, потом отвечает на вопросы Ильи Удальцова, - важное ценное звено. И добыли его не на тренировке, а в бою.

Ильясов подмигивает. Вот чудак! Но какой обаятельный.

Вспоминаю на чем мы едва не погорели перед Громовым и оторопь берет. Он почти поцеловал меня или это я почти позволила себя поцеловать. Так или иначе это почти случилось, и сейчас Ренат думает о том же, потому что его синие глаза смотрят прямо на мои губы, которые мне очень захотелось увлажнить языком.

- Глеб наверняка до сих пор ищет свою челюсть на льду после того шоу, что устроил Миша.

Безразлично веду плечом.

Мне наплевать на чувства бывшего. За сына я переживала гораздо сильнее.

Но у него все хорошо, а значит я могла ненадолго выдохнуть и порадоваться за его успех, пусть и не в победном матче.

* * *

Прошла почти неделя с той игры. Половина группового турнира осталась позади, а в чемпионате назрела небольшая пауза.

Тренировки у «Атланта» проходили по расписанию, Миша все также уставал, но был на невероятном подъеме. В конце концов это заметила даже моя мама, поэтому приперла меня к стенке, чтобы узнать в чем причина.

Пришлось сказать, что внук снова играет в хоккей, что дочь тоже работает на хоккейный клуб, и что этот клуб прямой конкурент «Звезде».

- Как? - мама схватилась за сердце и осела на стул.

Станиславский бы крикнул «Верю!», но меня так просто не проведешь. Завтра у нее юбилей, так что никто не помешает ей отметить его как следует - с подружками, красным сухим и икрой.

- Вот так, - я пожала плечами, натирая вареную свеклу для «Шубы». - Миша провел только одну игру, как раз против команды Глеба и смог забросить две шайбы. Смог бы и третью, если бы против него не применили силовой прием.

- И как к этому отнесся Глеб? - с ужасом и почти безнадежной скорбью в голосе спросила она.

- Стойко.

Стараюсь отвечать маме коротко. Ей нравится эта игра: допрос-ответ, а у меня такое хорошее настроение, что ни серая морось за окном, ни ее возможные причитания не испортят его.

Завтра у нас с Мишей другие планы. Он собирает на день рождение к одному из членов команды «Атлант», к Артему Захарову - основному вратарю. Парни прозвали его «Стена», потому что ему действительно сложно вкатить шайбу, особенно во время буллитов. У парня фантастический процент сейвов, не каждый вратарь NHL может такой похвастаться.

- Ты уверена, Таня? Глеб ведь Мишку вот с таких лет растил, на коньки ставил, сам тренировал, в садик и школу водил, на собрания родительских ходил…

- А потом писькой другой бабе по губам водил, - в тон маминого голоса произнесла я, не так громко, чтобы она разобрала слова, но достаточно громко, чтобы прервать ее монолог, в котором Громов разве что не святой.

- Не понимаю, что ты там себе под нос бормочешь. Как Миша мог так поступить с отцом, спрашиваю я тебя.

А я молчу, из-за чего мама злится.

Продолжаю молча натирать на терке свеклу и картофель, потом шинкую лук и мариную тушку цыпленка, так как любил Глеб - он обожал мамину стряпню. Еды завтра будет столько, что хватило бы прокормить целую