Пленница пустыни - Анастасия Вкусная
– Райхан, как я рад тебя видеть!
И ведь поганец полностью копирует тон и мимику своего отца. Сдержанно улыбаюсь и киваю в знак приветствия. Но Самиру этого, конечно, мало – он приближается, всовывает мне в руки цветы, на которые смотреть больно, и приступает к лобызанию моей руки. И если в случае Амира я очень радуюсь его прогрессивности и европейским послаблениям в быту, то с его сыночком все ровно наоборот. Я бы предпочла, чтобы он был настолько ярым мусульманином, что не допускал бы и мысли о прикосновениях к жене отца. И к любой другой женщине соответственно, но вот тут, я думаю, все как раз в полном порядке. К сожалению, Самир и тут подражает отцу и усиленно пытается впечатлить меня знанием традиций и этикета моей страны.
– Извини, – высвобождаю руку из его цепких пальцев. – Мне за Евой пора. Обед почти готов.
Не могу сказать, что Самир заходит к нам поесть, но стараюсь быть вежливой. Предложить гостю стол и кров – моя обязанность как хозяйки.
– Я не голоден. С тобой схожу, – лучезарно улыбается.
О, нет… Хочется простонать это в голос, но я только киваю и почти бегом устремляюсь в спальню. Что я не люблю еще больше, чем неуместные знаки внимания от пасынка? Его попытки подружиться с Евой. Меня прям трясти начинает, когда он сюсюкается с ней. Во-первых, ей уже семь, и общение как с малышом ставит Евку в тупик. Во-вторых, ей всего семь и излишнее внимание от взрослого парня она не понимает и не воспринимает. Брат и сестра из них ровно такие же, как из нас с ним мать и сын. Нелепо, глупо и не надо. Понимаю, что это тоже часть его плана, но должен же быть предел его попыткам впечатлить меня. Но жаловаться Амиру бесполезно – он снова скажет, что ничего страшного его сын не делает. И не возразишь ведь. Ну проводил мачеху в школу за дочкой – что такого?
Переодеваюсь и иду вниз с надеждой, что Самир отвлекся на что-то другое. В холле его действительно нет – выдыхаю и бегом к входной двери. Распахиваю и тут же натыкаюсь на спину пасынка. Вот же, прилипала! Самир убирает смартфон и помогает мне спуститься по лестнице. Продолжаю вымученно улыбаться, но даже такой оскал вряд ли отпугнет его.
Мы медленно идем по улице. Самир болтает что-то, я киваю, делая вид, что слушаю. Внезапно он упоминает, что отец скоро уедет в командировку. Я настораживаюсь – мне Амир ничего подобного не говорил. Впрочем, не удивительно – это же его дела, моему длинному носу в них не место.
– Не знаешь, куда он едет? – все же спрашиваю.
– Сначала в Абу-Даби, а потом в соседние эмираты.
Ненавижу, когда Амир ездит в Абу-Даби. Там три его законные жены, и я никак не смогу узнать, хранит ли он мне верность, как клянется каждый раз после моей вспышки ревности. А если планирует посетить и другие эмираты, значит, поездка будет долгой. И Самир непременно практически поселится у нас на это время.
С окончательно испорченным настроением я вхожу во внутренний двор школы. Пасынок остается за воротами. Присаживаюсь на скамейку под деревом Гаф и прикрываю глаза. Голова начинает ощутимо побаливать, а еще только полдня прошло. Спустя десять минут я начинаю волноваться, потому что Ева уже должна была выйти. Да и прочие ученики уже покинули школу.
Решаю поискать дочь внутри. Вхожу в прохладный холл и тут же натыкаюсь на Евку. Точнее не только на нее – учительница тащит за руку ее и еще какую-то девочку. Одежда и волосы учениц в беспорядке, они упираются. Застываю на месте, категорически не понимая, что происходит. В этот момент мисс Райт замечает меня и начинает что-то эмоционально и быстро говорить. Мало что понимаю, она почему-то пытается общаться со мной на арабском. Хотя в школе принято, что язык родительских собраний – английский.
– Извините, я не понимаю, – лепечу и делаю шаг в сторону дочери.
Евка тоже пытается двигаться ко мне, но учительница не дает.
– Я говорю, – переходит она на английский. – Хорошо, что вы здесь. Ева подралась с одноклассницей.
– Что? – я так растеряна, что не знаю, что еще сказать.
16
После разговора с учительницей мне уже было не до Самира. Я кое-как успокоила Евку и быстро повела ее домой. Пасынок шел следом и пытался выпытать, что произошло. Я упорно молчала, а дочь периодически всхлипывала и смотрела на меня затравленным взглядом. Нет, я не ругалась – она и без того была напугана.
Несколько часов я провела с Евкой. Умыла ее, выспросила все подробности, привела в порядок одежду. Конечно же, сказала, что все это ерунда и скоро никто и не вспомнит о случившемся. Сама я так не думала – точнее, забудут, разумеется, но это не делает ситуацию лучше.
А вечером у нас дома разразился грандиозный скандал. И так была расстроена, а Амир своим непониманием и черствостью моментально вывел из себя. Я плакала, кричала, требовала наказать виновных. Муж, сжав зубы терпел мою истерику, но на уступки не шел.
– Райхан, пойми, Эва не должна была драться! Это недопустимое поведение для девочки! Какое будущее ее ждет здесь, если потакать подобному?!
– Это ты ничего не понимаешь! Эта девочка назвала Еву дочерью недостойной женщины! Меня так назвала! И велела нам обеим убираться домой!
– Ну и что? Это же дети. От того, что одноклассница Эвы так сказала, никто никуда не поедет.
– Но учительница ее не поправила! И выставила Еву во всем виноватой!
– Драки в женской школе недопустимы, Райхан! Чего ты от меня хочешь?!
– Хочу, чтобы ты сходил к директору, Амир! Если взрослые начнут заступаться за Еву, ей не придется драться!
– Я позвоню ему, – все же сдался и примирительно поднял руки. – Обещаю. Как только немного разберусь со срочными делами. Завтра утром я уезжаю в поездку.
Я обиженно замолчала, сложив руки на груди. Вот как? У него срочные дела, когда тут такое? Просто прекрасно… Поняв, что спрашивать не о чем я не
