Договор на нелюбовь - Евсения Медведева

– Катерина?

– Мне нужно в душ и вещи….

– В гардеробной полно места, а душ ты знаешь где, – кивнул зачем-то он и закрыл раздвижную дверь.

Я раскрыла свои сумки, отсортировала все на две части и первую стала раскладывать по полкам. Ну, ладно… никаких полок. Пижама, пара трусов, что тщательно завернула в футболку, джинсы и майки. Вот, собственно, и весь мой багаж. А потом вспомнила про платья, что запихнула в свой шоппер и повесила одно на вешалку рядом с пиджаками Александра, а второе оставила в сумке.

Захлопнула дверь в ванную, немного подумала и щелкнула замком. Чтобы наверняка. Пришлось заново мыть волосы, иначе мое воронье гнездо не уложить в нечто приличное.  Почему-то я постоянно вздрагивала от каждого шороха. Даже через закрытую дверь слышала гневный рёв Царева. И ой как не завидовала тем, кто по другую сторону монитора. Мне даже отсюда было страшно.

Достала фен и стала сушить волосы, радуясь минутам спокойствия. Немного подумала и натянула чёрные скинни, белую майку, а сверху чёрную рубашку, перед которой заправила внутрь и расстегнула пуговицы. Встала на цыпочки, смотрясь в зеркало. Отлично! Чёрные лодочки сюда впишутся отлично, да и с собой тащить их не придётся.

Подкрасила ресницы, добавила румян и довольно полюбовалась в зеркало. Отлично.

Щелкнула замком и аккуратно вышла из ванной, стараясь не издавать громких звуков, но тут же вскрикнула, потому что на кровати сидел Царёв. На нем было только полотенце, символически наброшенное на бёдра, а волосы его были мокрыми после душа.

– Милая, все хорошо? – на его коленях лежал лэптоп.

– Катюша, мы вас ждём, – голос его мамы донесся из динамиков.

– Добрый день, Юлия Викторовна, – я, следя за реакцией Царева, медленно подходила шаг за шагом, словно ждала команды остановиться. В его улыбке было что-то коварное, будто он задумал пакость. Но деваться все равно было некуда, я старалась смотреть куда угодно, но только не на его обнаженную грудь, по которой стекали капли воды с волос. Услышала его смешок и только потом поняла, что пялюсь на его пах, прикрытый полотенцем. И слава Богу, что прикрытый!

– Привет, Катюша, – улыбнулась мама, как только я, присев рядом, нагнулась к его коленям, подставляя лицо к камере. – Я жду вас на обед. Отговорки не принимаются, будут только свои. Обещаю.

– А свои – это кто? – Саша аккуратно взял мои волосы, что щекотали его грудь, медленно накручивая их на кулак.

– Дедушка, Борис, мы с папой, – прощебетала она и поспешила попрощаться, щедро засыпав нас воздушными поцелуями.

– Моя мама никогда не звонит по видео, – задумчиво произнёс Саша и захлопнул лэптоп, как только я поднялась.

– Они сейчас все в режиме дознания, Саш, – вздохнула, увидев, что на экране моего телефона уже три пропущенных и пять сообщений. – Я надеюсь, что это все скоро закончится.

– Сомневаюсь. Интересно, что она хотела увидеть?

– Меня. Маму твою явно волнует наше совместное проживание.

– Я никогда ни с кем не жил, – Саша скрылся в гардеробной и через мгновение снова высунулся, сдерживая край полотенца одними пальцами. Ненадёжно. – Не понял, это все твои вещи?

– Да.

– Оригинально, – рассмеялся и захлопнул дверь, громким звуком запуская моё сердце, как заглохший двигатель автомобиля. – А говорят, что там, где женщины – бардак и миллион тряпок. Врут?

– Это не про меня, Царёв. Если бы можно было, то круглый год бы щеголяла в шортах и майке.

– Идём, – жених мой вышел из гардеробной при полном параде. Серый костюм, белая рубашка с расстегнутым воротом и галстук, что болтался из кармана его брюк. Взял запонки из хрустальной вазы на комоде, надел часы и достал надрывающийся телефон из внутреннего кармана пиджака. – Да, Лёва. Выходим.

Царёв зачесал еще влажные волосы пальцами назад и открыл дверь, пропуская вперед. Взяла сумку, закинула туда клатч, телефон и выскочила, стараясь бежать по лестнице, чтобы увеличить расстояние, между нами. Влетела в лодочки и, махнув по губам прозрачным блеском, выскочила из дома, тут же впечатавшись в мужскую грудь.

– Это что за красота? – протянул здоровяк, откровенно рассматривающий меня. Взял за руку, поднял над головой и крутанул вокруг своей оси.

– Лёва, а убери-ка руки свои, – Царёв слишком грубо вырвал мою руку, но тут же ослабил хватку, зарываясь своими пальцами между моими. – Катерина, знакомься, это мой одноклассник. Лев Доний.

– Катя… Катя… Катерина, – почти шепотом произнес брюнет, инстинктивно подтянувшись и поправив пиджак. – Где тебя прятали, красота?

– Это же очевидно, – я уже не могла сдерживать смех. – Там, где нет вас.

– Лёва я, – он протянул мне свою ладонь.

– Катя, – пожала, но быстро, не задерживаясь, чувствуя напряженный взгляд Царёва, что упёрся в мой висок.

– Лёва, – Саша достал ключи от машины, бросив ими в друга. – Сам всё увидишь.

– Что опять натворил? – Лёва нехотя отвернулся и отправился к припаркованной «бэхе». – Ох, чёрт!

– Молчи лучше, – шикнул Царев и подтолкнул меня в сторону открывающихся ворот гаража. – Катя, садись.

– Вот это страсть!

– Документы в козырьке, нам пора.

– До вечера, красота! – махнул мне Лев, садясь в машину Царева.

– Саш, прости меня.

– За что?

– За машину, конечно.

– Отработаешь, – улыбнулся, открывая для меня дверь черного «каена».

Глава 19.

– Мы куда? – почти выкрикнула я, умудрившись вставить фразу между бесконечными телефонными разговорами. Салон авто вновь заполнился звуком входящего вызова.

– В офис на полчаса, нужно встретиться с юристом, а потом к родителям, – Саша махнул рукой охраннику, что открыл шлагбаум на подземную парковку офиса «СтройГрад».

– По поводу «Яблоневого»?

– Катя, ты можешь забыть об этом. Теперь это не твоя головная боль, – Царёв вышел из машины и, на удивление, направился к моей двери. Я надела шпильки и, опираясь на его руку, вышла, озираясь вокруг. Как ни странно, но парковка была почти пуста, лишь пара мужчин курили около лифта, но заметив Царёва, тут же спрятались за столбом.

– Я всё видел, Шипиков. Сколько раз говорить, что на парковке курить нельзя?

– Мы не в затяг!

Молодые люди прижимались к столбу, не решаясь выйти к шефу. Прислонилась к холодной металлической стенке лифта, наблюдая за сосредоточенным мужчиной, что быстро печатал что-то в телефоне. Он нервничал, его уголок рта то и дело напрягался, а темные ресницы подрагивали.

Царёв определенно был красив. Но притягивало другое. Хотелось слушать его голос, манеру выделять гласные, особенно красиво он р-р-рычал, словно пытался напугать собеседника. И взгляд его такой светлый, но внимательный, даже въедливый, не дающий и шанса что-то скрыть.

– Александр Алексеевич,