Вероника. Исповедь влюблённой - Лариса Борисовна Эвина

Обещай мне любви навек!

* * *

В Калифорнии розы цветут…

А у нас набухают лишь почки

И дожди чередою идут,

Воробьи на асфальте как точки.

Я желанье в себе погашу

Первым рейсом исчезнуть из Риги,

Пропустить не хочу я весну.

Как футбольный финал

Первой лиги.

Цвет сирени мазком на холсте

Нарисую, озвучу всех птиц я

И в конверте отправлю тебе —

Пусть весенняя Рига приснится.

* * *

Рижская маршрутка, жду тебя, карету,

Двадцать за билетик, я куда-то еду.

Тайным соглашением, как в суде решение.

Номер у маршрутки — наше направление.

Надышали дружно, окна все в тумане.

ОРЗ и насморк — у меня в кармане.

Словно спотыкаемся, остановок точки…

Робко улыбаемся, здесь мы вроде гости.

Коллектив наш временный, не прощаясь, тает.

Выходя, друг друга быстро забывает.

* * *

Чёрно-белые оттенки, я в берёзовом лесу…

Я остатки чёрной жизни здесь под снегом хороню.

Разжигаю на могиле пламя алого костра:

Пусть сгорят мои печали в слезах снега навсегда.

Пусть зола в обнимку с ветром разлетится по земле.

Может быть, тогда навеки я забуду о тебе.

Может быть, сотрётся память, клавиш белых лишь мотив

Зазвучит в мажорной гамме и весной споёт мой стих.

Сквозь берёзовые листья лезет иглами трава.

Зелень свежей, новой жизни открывает мне глаза.

И берёзы, как подруги, в хоровод меня берут.

Новым танцем завершаю старой жизни чёрный круг.

* * *

Солнца луч сквозь жалюзи прищурился.

Дотянулся до подушки — лёг, как любовник.

В волосах запутался и. целуя, шепчет:

«Я любви осколок для тебя сберёг.

Ты проснись, встряхни года, как капельки

Утренней чувствительной росы.

Не старуха ты на паперти.

Забирай любовь, а не проси.

И не надо думать то, что кончилось

Всё, чем молодость безумная полна.

Жизнь как море, вечное движение.

Набегает новая волна».

Вероника закончила читать и с вопросом в глазах, затаив дыхание, ждала оценки мэтра. Анатолий Михайлович взял тетрадь и стал внимательно читать стихи. В комнате повисла тишина. Потом он отложил тетрадь в сторону и произнёс:

— Вероника, не буду отрицать, что ты — начинающий поэт. Конечно, нужно работать над рифмой, исключить глагольные, типа «забрал», «прибрал», «собрал». Ритм кое-где страдает. Но это поправимо. Приходи к нам в «Русло» на занятия, будешь слушать других поэтов, читать свои стихи. Лучшие мы печатаем а одноимённом альманахе. Нужно заниматься, как говорят: «Тяжело в учении, легко в бою!» Придёшь?

— Обязательно? Спасибо, что нашли для меня время, — взволнованно ответила Вероника. — Когда проходят литературные собрания?

— По воскресениям. В Русском доме. Буду ждать.

Этот день стал точкой отсчёта её новой жизни. Сон, который она видела, постепенно сбывался. Да, надо было опять учиться, и учиться не только секретам поэзии, но и живописи. А параллельно ходить на курсы в турфирму, чтобы как-то зарабатывать деньги на жизнь. Но Вероника не унывала. Бег с препятствиями — такой ей показала себя судьба. И она не хотела сдаваться. Она почувствовала спортивный азарт. И хоть, образно говоря, она была только на старте, но мысленно сбрасывала с себя больничные тряпки и старые тапочки, в которые её обрядили при первом визиге в Центр психического здоровья.

«Я не сумасшедшая? Я будущая художница и поэтесса», — так про себя думала Вероника. И внутренний голос разделял её уверенность в своём будущем: «YES! Вероника! YES!»

…Посещение литературной мастерской «Русло» давало свои плоды, и стихи Вероники стали регулярно печатать в альманахе. Она впитывала в себя поэтические формы и чёткость рифм. Часто на литературных встречах выступали барды. Их песни под гитару зачаровывали Веронику. В коллективе «Русла» собирались поэты и писатели разного возраста. Но в большинстве это были зрелые люди даже участники Великой Отечественной войны. Слушать и читать произведения ветеранов войны было особенно интересно. Они были очевидцами страшных событий и писали о них. «Молодёжь» (так называли Веронику и тех, кто был чуть старше или младше) в основном писала о чувствах, о любви к своему городу, о природе. Анатолий Михайлович был самым плодовитым поэтом. Его стихи о моряках и море нескончаемым потоком лились на страницы всё новых и новых поэтических сборников.

Участники литературной мастерской дружно отмечали все праздники в месте, где нашли приют многие русские организации. Мероприятия проводились в Русском доме, основателем которого был Михаил Гаврилов. Он буквально по кирпичикам перестроил старое здание бывшей прачечной больницы. А потом его начали заселять разные творческие организации: русская писательская организация Латвии «Русло», ансамбль «Кривичи», хор «Перезвоны», «Театр Сна»… Тут собирались блокадники, старообрядцы и другие — более семидесяти коллективов.

Праздники отмечались весело, с застольем, под гитарные переливы бардов и новые стихи поэтов. На одном из таких мероприятий к Веронике подошла молодая поэтесса, Лена, и спросила её:

— А почему бы тебе не выпустить сборник своих стихов?

— Я ещё не готова. У меня мало написано стихотворений. И над многими ещё надо поработать, — ответила Вероника.

— А я уже отдала свои стихи в типографию. Скоро выйдет книжка, — с гордостью похвасталась Лена.

— Рада за тебя.

Вероника задумалась. Как бы было хорошо выпустить сборник стихов, который она сама бы проиллюстрировала. Картин у неё накопилось достаточно.

Глава 14

Уже через месяц Вероника начала готовиться к персональной выставке. Понесла свои картины в рамочную мастерскую. Пока она выбирала для них рамы и паспарту, в помещение зашёл мужчина средних лет. Небольшого роста, с волосами до плеч, в чёрном берете и коротком пальто, закутанный в шарф — всё в нём выдавало художника. В руках мужчина держал картину. Он явно был завсегдатаем этой мастерской, так как подошёл к хозяину и пожал ему руку.

Неожиданно мужчина обратился к Веронике:

— Девушка, вам крупно повезло: вы можете загадать желание, и оно обязательно сбудется. Вы стоите между двумя Игорями! Вы художница?

— Да, но, как говорят: «Я не волшебник, я только учусь». Меня зовут Вероника.

— Это ваши работы? Можно взглянуть? Только пастелью пишете? — заинтересованно расспрашивал