Измена. Вторая жена мужа - Алсу Караева

- Поговорим? - рывком приближает к себе и врезаюсь в его грудь, выставив вперед ладони. - О чем поговорим? Как ты мне изменяешь у меня на глазах? - глаза у Селима красные, а от ярости в них все внутри холодеет.

- Нет, это неправда, - мотаю головой и не хочу верить в услышанное. - Селим, никогда такого не было, - сказала тверже, собирая свою силу в кулак. - Я бы о таком даже не подумала…

- Поэтому он сразу прибежал к тебе? - орет в лицо и трясет так, что голова идет кругом.

- Я его не знаю, видела впервые. Селим, я бы не стала никогда…

- Значит, не признаешься?

Селим прожигает враждебным взглядом, смотрит в самую душу как на прокаженную, на его скулах играют желваки. Он очень зол. Никогда его таким не видела. И я понимаю, что его не переубедить. Он все для себя решил. Что бы я не говорила, все в пустую...

На глаза наворачиваются слезы, душат и не дают вдохнуть. Чувствую себя загнанной в угол.

- Это неправда, - произношу срывающимся голосом. - Я бы никогда так не поступила, это ведь позор для меня, - трясу в неверии головой, а зубы стучат от страха.

И только произношу эти слова, как щеку обжигает пощечиной. Той, которая осталась незавершенной на стоянке.

- Не смей мне врать, шлюха, - рычит уже в лицо Селим, тряся еще сильнее. Только его ладони стальными тисками сжимают плечи, что аж кости болят. Если бы отпустил, уже лежала бы на пыльной земле. Из глаз против воли текут горячие слезы. Я до сих пор не верю, что меня обвиняют в измене. - Просто так бы он не подпустил тебя к своему сыну...

Только что он сделает дальше со мной после таких выводов?

Этот вопрос вводит меня в ужас. А еще внутри ворочается острая боль и бередит старые раны. Словно кислота, съедает и оставляет после себя лишь пустоту. Картина Селима и Зары вместе проносятся перед глазами, а потом мне сообщают, что я потеряла своего малыша.

Только Селим продолжает приводить доводы, убивающих во мне последнюю надежду.

- …Это внук семьи Султановых. Ему даже детей для игр тщательно выбирают, не то что взрослых друзей. Поэтому меня своими слезливыми словами не проймешь. Только спутавшись с этим Имирханом могла втереться в доверие его сыну. Иначе как ты объяснишь тот факт, что они так быстро согласились прийти к нам в гости? Этот старикашка Осман тоже в курсе ваших шашней? Отвечай, когда я спрашиваю, - орет и отшвыривает от себя и я уже думаю, что теперь точно упаду. Но врезаюсь спиной во что-то железное. Шиплю сквозь зубы.

После таких лживых беспочвенных обвинений в моей душе поднимается злость. И я в гневе смотрю на изменщика. Удумал меня ровнять по себе? Нет уж, я никогда так низко не упаду в своих глазах. Я гордая дочь своего отца. И хотя физически мы неравны, но язык у меня никто не отнимал.

И я уже смирилась с плачевными последствиями своего положения. Плевать, что он сделает. Но молчать я больше не буду. Ненавижу его еще больше. Не только лишил меня ребенка, но и честь зочет опозорить?

Прижимаю одну ладонь к горящей коже щеки, а другой рукой со злостью утираю непроизвольные слезы. Шмыгаю, но все же выпрямляюсь.

- Я бы никогда не опустилась до того, чтобы изменять своему мужу. Это мерзко и позор на всю жизнь, - не узнаю свой сиплый голос, хотя старалась быть твердой. И каждое слово шипами вонзается в горло, только глаза не отвожу от некогда мужа, а теперь моего врага.

- Заткнись, Эльнара! - срывается на крик и дергается в мою строну.

Не успеваю среагировать и отскочить, поэтому он вновь хватает за плечи и еще сильнее стискивает их. Нл боль внутри меня сильнее боли в теле и я упрямо продолжаю, желая задеть его за живое:

- Не нужно судить обо мне по себе, Селим, - гордо вздергиваю подбородок и стараюсь сохранить видимость силы, которая нещадно покидает меня. Только на глаза наворачиваются слезы, душат и не дают вдохнуть. Чувствую себя загнанной в угол и настойчиво произношу через силу. - Я не опущусь до измены, как ты, Селим, поэтому …

Он не дал мне договорить и еще один звон пощечины огласил округу. Правда в этот раз я падаю на землю. Руки выставляю вперед и врезаюсь в камни. Мы ведь были на площадке перед домом, а там нет ведь камней...

На сей раз Селим решил преподать жестокий урок.

- У тебя есть шанс вернуться домой. Только посиди здесь и подумай о своем поведении, - бросает обвиняюще, словно уверен в своей поавде. - Когда одумаешься врать мне, приходи с чистосердечным признанием.

Сквозь пелену на глазах смотрю вслед уходящему Селиму.

Дверь дома открывается и в пробивающемся свете видна фигура матери семейства. Не различаю ее черт лица, а вот исходящую от нее неприязнь и превосходство чувствую на своей коже. Она явно довольна увиденной картиной.

А мне все равно на нее. Сейчас обиднее всего, что я вышла виноватой. Как можно было обвинять в том, чего не было? Да и когда бы я спуталась с кем-то? Я ведь всегда под чьим-то присмотром…

Дверь закрывается без слов, точно, хлопает как крышка моего гроба. Вздрагиваю и смотрю на свои руки и землю под собой.

Оказываюсь, я полусижу в колючих кустарниках. Благо они высокие и я не задела шипы повыше. А вот гравий под ними не смягчил моего падения.

Сейчас бы уйти, но сил не хватает. И душат слезы отчаяния. Чем я все это заслужила? Почему не видела раньше этой жестокости. Может, раньше я была мудрее, а теперь… что же будет теперь?

Поднимаю голову и смотрю в черное небо над головой. И там нет звезд какие видела, когда смотрела в то де небо рядом с Асланом.

Не встретиться нам с тобой теперь, малыш…

Глава 22. У меня дочь твоего возраста

- Поднимайся, дочка, - подхватывает под руки Мария и старается помочь мне. - Тебе нужно встать, - говорит уже тверже. - Давай, Эльнара, пойдем уже отсюда.

Ничего не хочу делать, но и сидеть вот так не могу, потому что Мария