Играя роль - Мейси Т. Риоса

Что еще хуже, я пролила его на свою рубашку по дороге в аудиторию. Мы пришли с небольшим опозданием, что, похоже, разозлило нашего профессора — этому ублюдку не следовало бы переносить урок в последнюю минуту — и к тому же он решил разделить нас с Мелиссой.

Она сидела в первом ряду, а вот я оказалась в самом конце аудитории, в грязной рубашке, с ручкой, в которой закончились чернила, и, поскольку этого было недостаточно, ещё и с убийственной мигренью.

Я не могу поверить, что именно так начался день, когда я лишусь девственности. Честно говоря, я была так близка к тому, чтобы просто сказать "да пошло оно все" и вернуться домой.

Но тут на экране моего телефона высветилось сообщение от Леви, и я почувствовала, что мое мрачное настроение немного улучшилось.

Он прислал мне зеркальное селфи, которое, очевидно, было сделано в раздевалке после тренировки. Я усмехнулась, потому что, черт возьми, этот парень был горяч.

Я: Повернись немноооожечко.

Появилась еще одна фотография, на которой был хорошо виден боковые очертания его задницы, обтянутой серыми джоггерами.

Я: Самая сексуальная задница в квартале, детка.

Я рассмеялась и сжала губы, отправляя сообщение, зная, что оно заставит его улыбнуться.

Леви: И он весь твой. Как проходит подготовка к сегодняшнему дню?

Сразу же вернулось мое плохое настроение.

Я: Подготовки нет, потому что мистер Таунсенд решил, что в пятницу он хочет закончить раньше, перенеся наш урок прямо сейчас. Придется провести полдник.

Леви: Он был у нас в прошлом году. Он — задница.

Я: Да. И не такая сексуальная, как твоя. Плюс я пролила миндальное молоко на рубашку сегодня утром, и теперь у меня жутко болит голова. Я едва могу делать заметки. Не так я представляла себе свой последний день в качестве члена V–Club.

Я несколько минут ждала его ответа, но его так и не последовало, что, как вы уже догадались, еще больше испортило мне настроение. Вздохнув, я решила извлечь максимум пользы из следующих двух часов и попытаться сделать несколько записей, несмотря на пульсацию в голове.

Однако через пятнадцать минут задняя дверь аудитории, та, что находилась прямо за мной, тихо открылась и закрылась. Таунсенд не заметил этого, слишком поглощенный своим уроком. Я не придала этому значения, но когда кто-то сел прямо рядом со мной — хотя в моем ряду было по крайней мере десять других свободных мест, — я начал раздражаться. Сегодня был не тот день.

Обернувшись, я уже собиралась послать свой самый мрачный взгляд тому, кто посмел нарушить мой хрупкий покой и мое личное пространство. Когда я увидела темные шевелюру, смеющиеся голубые глаза и милые ямочки, я остановилась.

Мои глаза расширились, а сердце заколотилось. Что он здесь делает?

— Привет, котенок. Слышал, у тебя был дерьмовый день. — Леви улыбнулся, подталкивая ко мне маленькую коробочку вместе с бутылкой воды. Я посмотрела вниз и увидела, что это Адвил.

— Пей.

Я потеряла дар речи и просто уставилась на него, пока он достал ручку и бумагу и начал записывать слова мистера Таунсенда. Старик был слишком увлечен своей лекцией, чтобы заметить, что на его занятии присутствует посторонний.

— Ч-что ты делаешь? — заикалась я.

— Делаю для тебя записи, чтобы ты могла отдохнуть. Я бы дал тебе свои прошлогодние, но я сжег их, как только закончил этот Богом забытый курс.

Я не знала, что сказать. Этот парень был реальным?

Он улыбнулся моему шокированному выражению лица, прежде чем его взгляд упал на мою грудь. Ну, вообще-то, они сосредоточились на пятне на ней.

— О, чуть не забыл. — Он повернулся и начал рыться в своей сумке.

Он достал из нее какую-то синюю толстовку и протянул ее мне.

— Вот. Наверное, она будет слишком большой, но она скроет пятно и согреет тебя, пока ты будешь дремать.

Я медленно взяла одежду из его рук и развернула ее. На меня смотрела цифра пять, а прямо над ней жирными буквами было написано "КЭЛЛАХАН".

Вот дерьмо. Он отдал мне свою хоккейную джерси.

— Она чистая, котенок, не волнуйся. — Он ухмыльнулся и вернулся к письму.

Я подмигнула ему и положила руку на его запястье, фактически остановив его конспектирование.

— Тебе не обязательно это делать, Леви, я могу просто попросить у своей подруги Мелиссы ее записи.

Он нахмурился и несколько секунд ничего не говорил.

— Ты… Ты думаешь, я не смогу хорошо законспектировать? Потому что я могу гарантировать тебе, что я тупой только когда дело доходит до обучения, я действительно способен делать приличные конспекты, я имею в виду, что они, вероятно, не будут так хороши, как…

Я зажала ему рот рукой, чтобы остановить словесную рвоту.

— Чувак. Заткнись, я знаю, что ты способен делать хорошие записи, детка. И ты далеко не тупой, тебе просто немного трудно сосредоточиться. Я просто не хочу тебя беспокоить, вдруг у тебя есть дела поважнее.

Это, казалось, успокоило его, и он просто пожал плечами.

— Я хочу остаться с тобой. Мне нравится проводить время с тобой, Дани. — Я не смогла сдержать улыбку, которая тут же сорвалась с моих губ, и, похоже, она была заразной, потому что Леви вскоре сделал то же самое.

— Договорились?

— Договорились. — повторила я, прикусив губу.

Натянув толстовку через голову, я сразу же почувствовала восхитительный парфюм, исходящий от нее. Я вдыхала фирменный запах Леви, как наркоманка.

— Ты только что его понюхала? — спросил он, забавляясь.

— Да. Да, я нюхала. Мне не стыдно в этом признаться. Ты чудесно пахнешь.

Он усмехнулся и вернулся к письму, а я скрестила руки на столе и положила голову на них, чтобы они служили подушкой. Я смотрела на него некоторое время, впитывая его тонкие и одновременно сильные черты.

Его нос был крепким и слегка кривым — как будто его ломали в прошлом — он был идеального размера для его лица. Каштановые волосы падали ему на лоб, и когда он сосредоточился на словах препода, его темные брови нахмурились. Его губы были розовыми и пухлыми, что довольно необычно для парня, и у него были самые милые ямочки на каждой щеке. Кому не нравятся парни с ямочками? Психопатам, вот кому.

Прежде чем я смогла остановить себя, я коснулась их кончиками пальцев. Его внимание переключилось на меня. Он лениво улыбнулся, и я ответила ему взаимностью.

— Ты, Леви Кэллахан, был написан для меня.

ГЛАВА 11

ЛЕВИ