Бедная Амели - Дания Доброславская
По всему телу волной пронеслась резкая боль. Дышать больно, оттого закашливаюсь. Ловлю рывками воздух, но боль в горле мешает сделать это полной грудью.
Никуша в истерику бросается. Ко мне прижимается, обхватив за талию, и зарывается лицом в плечо.
По животу себя глажу. Пытаюсь так снизить едкие покалывания по телу. Сестру за ладошку беру и крепко сжимаю, — «Платон…»
Он отзывается искусственно-доброжелательно, — «Ау, Катенька!»
— Что ты от нас хочешь?
Этот лыбится, — «А это уже по делу!», — на стул присаживается, ехидно продолжая, — «Просто поиметь тебя за слова твоего братика было бы очень банально. Мне нужна ты.»
Тяну табуретку, усаживаю на нее Пашу. Веронику также отправляю на стул, потянув с плеча полотенце и отдав ей, — «Давай вдвоем поговорим, пожалуйста. Зачем всем слышать это…»
— Егор, — поворачивается Платон к парням, — «Отведи девку в комнату.»
Парень вперед подается, обходит нас и смотрит на сестренку.
К малышке поворачиваюсь, беру ее за руку и тяну, чтоб встала. После на парня смотрю и шепчу, — «Пожалуйста…»
Начинаю, а он прикрывает глаза, кивнув.
Надеюсь, он меня понял… Если они испортят жизнь еще и моей сестренке, я точно их убью! Всех! Буду писать во все инстанции о том, что знаю! В конце концов, к Кате обращусь и все расскажу! Все как было. Лишь бы нас уже не трогали.
Егор уходит с Вероникой.
Пересаживаю аккуратно Пашу на ее место, чтобы Платон не добрался до него с другого края стола. Присаживаюсь на место брата, — «Что именно тебе от меня надо?»
— Отношения. Ты должна быть со мной.
— Никогда не замечала, что нравлюсь тебе…
Он усмехнулся, — «Я очень хорошо умею контролировать эмоции.»
«Не заметила…»
Паша уже знает, что со мной произошло, но не так красочно, и он не знает, что это был Платон и еще один, стоящий сейчас в коридоре. В один из дней мы с братом решили немного выпить и поговорить по душам. Вот я и проговорилась, дура! Пашка тогда так разозлился. Ужас! А на днях я увидела его интервью, которое взорвало общественность…
Мой брат очень вспыльчивый, но справедливый человек. Он давно занимается боксом. С каждых соревнований приносит только победы. Поражение для него чуждо. Вот и сейчас он принял бой, который проигрывать не намерен. Видно, он специально сказал это в интервью, чтобы спровоцировать моего обидчика. И это ему удалось…
— А как же Игорь…?
— Кстати, да. К вопросу об Игоре. Если ты захочешь пожаловаться кому-то. Ему или Максиму, то я скажу тебе одно: их указание было — убить. Сейчас они увидят тебя, захотят крови, ведь ты единственная, кто была в том подвале и видела, как Игорь убирает ненужных. Я буду своего рода защитой для тебя. Пока ты со мной, к тебе никто не притронется. Только вздумаешь рыпнуться, тебя не станет. Ни тебя, ни твоего брата, ни сестренки. Решать тебе!
Смотрю на Пашку, а он уже яростью дышит. Оглядывает всех вокруг, но на меня не смотрит, — «Ты решил нас шантажировать? Зачем тебе бабы? Давай лучше выйдем на бой.», — на парней кивает, — «Без этих.», — после на него смотрит, — «Как мужчины. Один на один.»
Платон заржал, — «Мне об тебя еще руки марать надо?», — усмехается, — «Не дорос ты до мужских драк. Поиграй еще в песочнице.»
Сглаживаю напряжение, — «Так, нет!», — развожу их битву взглядами руками, — «Я согласна. Сколько я должна буду играть в счастье?»
— Ты поймешь, — единственное, что отвечает Платон
Естественно, я уточняю, — «Как?»
— Молча!
— Хорошо…
— Брат с сестрой летят с нами.
— Можно, дети останутся дома. Причем тут они?
Он отрезает, — «Нет!»
— У Вероники экзамены на носу. Я не могу сейчас переводить ее в другую школу…
— Хорошо. Вероника останется с Егором. Она все сдаст, и они прилетит.
Мне снова тревожно. Егор — это, если я не ошибаюсь, сводный брат Алисы. Он, конечно, не такой конченый, как все эти «буйволы», но оставлять свою сестренку с ним я не хочу. Боюсь, что каким бы хорошим он ни был, он может причинить ей вред. А еще… ни дай Бог… притронуться, как мужчина. Это будет моей самой огромной ошибкой в жизни…
Мои мысли перебивает Паша, — «Я останусь с сестрой. А вы летите куда хотите.»
Платон недовольно махнул головой, — «Нет. Ты летишь с нами. Это не обсуждается!»
Пашка подрывается, — «Да мне поебать, что у тебя обсуждается, а что нет!», — на меня рукой взмахивает, — «Забирай эту, и уебывайте отсюда! Я Веронику ни с кем не оставлю!»
— Ты откуда такой дерзкий? — хмурится Платон, стуча ладонью по столу, после подрывается, тыча ему пальцем, — «Ты будешь делать то, что я скажу. И неважно, понял ты меня или нет! Твоя сеструха втянула вас в это дерьмо, а отдуваться будете всей семейкой!», — вновь по столу стучит кулаком, — «Уяснил?»
Брат молчит. На меня смотрит. А я понимаю, что все наши семейные ценности катятся куда-то в одно заднее место. Он уже реально не воспринимает меня как родственницу, а пытается хотя бы огородить младшую, отпустив меня на все четыре стороны.
— Значит так, — заключает Платон, разговаривая уже не со мной, а с Пашкой, — «Егор остается здесь. Заканчиваются экзамены, и вы вылетаете в Москву. И если хоть кто-то из вас рыпнется, я приму крайние меры. И поверьте, у меня на это есть все инструменты. Вас троих даже не опознают.»
— Зачем тебе мы? — строго спрашивает Паша
— Затем. Меньше знаешь, крепче спишь! — заканчивает Платон и на меня смотрит, — «Собирай манатки и поехали.»
Слушаюсь. Ухожу в свою комнату, перед этим зайдя к Нике. Захожу к ней и вижу, как малышка сидит на кровати, скромно уложив ручки на ножки, и молчит. Егор сел за стул ее рабочего стола.
— Малыш… — шепчу
Вероника голову поднимает.
— Зайка, все будет хорошо. Прости меня, малышка… — слез сдержать не могу. На Егора смотрю, — «Пожалуйста, не трогай ее. Ей всего пятнадцать. Она ни в чем не виновата…»
— Не переживай. Я еще в здравом уме, — уверенно говорит Егор, улыбаясь
Отвечаю ему улыбкой и ухожу к себе.
Спешно собираю вещи.
В коридоре нас провожают дети. Крепко обнимаю Веронику, целую ее. Тянусь к Пашке, но он отстраняется от меня. Взгляд отводит и уходит на кухню.
Постыдно ком сглатываю, смотря ему вслед. Еще раз крепко обнимаю малышку, подмигиваю ей, улыбаясь, и ухожу, потянув за собой небольшой чемодан с вещами.
«Во что я опять вляпываюсь…»
