Если бы я знал - Рейн Уайт
начинает. А пацан упёртый, бывший гимнаст, он от этого в
ужасе! Но самое главное, что у него предки рехнулись после
происшедшего. Не знаю всех деталей, но Тим считает, они
бомбанули именно из-за того, что тогда он тоже без спроса
уехал.
Димка ещё что-то говорил, слова влетали в уши, но
сознание их ни капельки не улавливало. Сеть заработала, страничка обновилась, и в диалоге с Джоем появилась
многозначительная цифра три. Новые сообщения!
Джой: «Ник, свидетелем будешь. Заявляю официально: корпоратив меня в конец зае… залюбил. Если ещё раз эта
фирма позовёт меня что-нибудь у них вести, бей, но не пускай.
Вот просто тапкой меня или чем потяжелее. Главное, череп не
разбить, а то обидно будет».
Джой: «Ты только посмотри на это».
А следом, третьим сообщением, очередное селфи. Деловые
дядечки в костюмах расстелили среди блюд бумаги и что-то
сурово обсуждали. Джой стоял на их фоне, одной рукой держал
телефон, делая снимок, в другой сжимал микрофон, показывая
на уровне глаз пальцами «V», а выражение лица скептичное, измученное и чертовски скучающее.
Никита чуть увеличил, разглядывая «нестареющего
вампира» в деталях. Провёл по фотографиите пальцем, будто
надеялся сгладить печать усталости с этого лица, но тут же
спохватился. Забавно, вампир в лице Джоя оказался совсем не
таким уж нестареющим. Он был трудоголиком, пусть и с
весёлой работой, выжимал из себя все силы, и сейчас, под конец
недели, было особо заметно, насколько на Джоя влиял режим.
Меж бровей залегла морщинка, глаза покраснели, на губах ―
искусанные ранки. Что уж говорить про слегка смазавшуюся
подводку?
Впрочем, таким он ещё больше напоминал Никите
главгероя из фэнтези. Делает всё, чтобы спасти мир и других, но
полностью забивает на себя. Символично.
В глубине души Джоем Ник восхищался.
Никита: «Бить тебя отказываюсь. Но сухарей с
бумагами на корпоративе стоило бы расстрелять. Забей на
них, выпей чего-нибудь».
― И поэтому он постоянно должен быть под присмотром, предки требуют, чтобы с него глаз не спускали… ― Слова
Димы вновь сложились в разборчивые предложения. ― Эй, Ник, блин, ты меня слушаешь вообще?
― Да. Да, конечно, ― спохватился он.
― А чего лыбишься так, словно в лотерею выиграл? ―
Димка прищурился. ― Не-ет, только не говори, что играешь. Я
тут…
― Я слушаю! ― перебил Никита, торопливо блокируя
экран. Что? Это он-то улыбался? Да быть не может. ― И что?
Этому
Тиму
наняли
телохранителя?
Круто
для
шестнадцатилетнего пацана.
Димка успокоился, снова опустился на локти и уставился в
небо. Вниманием он завладел, а значит, можно было немного
потянуть время.
― Если бы телохранителя. Бери ещё круче и делай
поправку на идиота в лице его папаши. Ему… Нанимают…
― Ну? ― поторопил Ник. Друг умел подогреть интригу, даже если учесть, что Никите было абсолютно плевать на
какого-то там Тима. На Димку ― нет, на брата его тоже.
Кстати, о Джое. Телефон призывно завибрировал в руке, но Ник выдержал, не кинулся сразу читать ответ. Пусть сначала
Дима договорит.
― Нянек.
Никита едва не подавился:
― Чего?
― Ня-не-чек. Гувернанток. На полный рабочий день, ― со
зловещим восторгом вещал Дима. ― Прикинь, пацану в конце
месяца семнадцать, он отличник, спортсмен, день и ночь за
учёбой, семейным бизнесом интересуется. А ему нянек
нанимают, дамочек лет эдак под восемьдесят, которые почему-то все как одна шамкают челюстями и даже кино громко
смотреть не позволяют. И знаешь что?
Ник не знал, но догадывался. Что дела у пацана дрянь. Нет, всё, баста. (Футболка Димки всё ещё многозначительно валялась
на траве, сверкая надписью). Нужно терпеть. Если он когда-нибудь заноет, что у него дерьмовая жизнь, то произойдёт точно
что-то катастрофически страшное. Рушащее основы его
мироздания. А пока отец не нанимает Никите нянек, всё в
порядке, правда?
― Что? ― таки же спросил Ник, телефон в руках снова
завибрировал. Срочно-срочно-срочно нужно было, чтобы Дима
ответил, и он смог прочитать сообщения.
― Теперь из пай-мальчика мы готовим чертяку, который, как в старых голливудских киношках, избавляется от нянек. Две
уже сбежали за последний месяц.
― Кажется, вам там весело.
― Да присоединяйся, говорю же…
Да, Димка
