Сто причин родить от меня ребенка (СИ) - Марецкая Зоя
Что-то я совсем запуталась. Никак не могу разобраться в своих впечатлениях от знакомства. Я рада или не рада этому приглашению?
– У тебя очень классная сестра, – задумчиво говорю я Гоше.
– Да я и не спорю, – кивает он головой.
– А еще она очень красивая. И ты очень красивый. Я поражена, что в последнее время общаюсь с таким количеством красивых людей.
Он смеется, наклоняется ко мне, чмокает несколько раз в губы. Довольно улыбается.
– Помнится, кто-то совсем недавно говорил мне, что я не в ее вкусе! От смешанных браков и большой любви родятся самые красивые дети, – нежно говорит мне он. – У нас с тобой будут очень красивые дети, Заяц.
Я, как всегда, плыву от его ласки.
– Кажется, я ей понравилась, – бормочу я.
Теперь Гоша берет мою руку и целует мои пальцы.
– Ты не могла ей не понравиться, – улыбается мне так, что у меня дух захватывает. – Вообще не представляю, кому бы ты могла не понравиться.
Но я не ведусь на эту явную лесть. Гоша говорит так, потому что он в меня влюблен. Но его сестра видела меня сегодня в первый раз в жизни!
– А я очень даже представляю. Я же не грузинка, не девочка уже, без образования, без жилья, без работы. И без фамильных драгоценностей, – вопросительно смотрю на него. – Почему я ей понравилась, Гоша? Мы и знакомы с тобой всего ничего.
Он смеется.
– Я тоже не грузин и не мальчик. И тоже без образования и драгоценностей. Заяц, хватит уже грузиться, а? Перестань. Мои все тебя примут, не переживай. С их стороны нет и не будет никакого подвоха. Им достаточно того, что я тебя выбрал. Они уже отчаялись пристроить меня в хорошие руки.
– И маме я твоей понравлюсь? – со страхом и одновременно с надеждой спрашиваю я.
– И ей тоже. Обязательно. Даже не сомневайся в этом.
Мы прощаемся с Серго, Гоша расплачивается за обед. Дальше мы с ним заезжаем еще в три грузинских ресторана, принадлежащих его семье. Только это короткие визиты. Гоша заглядывает на кухню, перебрасывается парой слов с поварами. В одном из ресторанов знакомит меня с управляющим – своим двоюродным братом. Мы обмениваемся вежливыми фразами, Зураб смотрит на меня с широкой улыбкой.
Потом мы совершаем короткую пешую экскурсию по центру Москвы. Гоша показывает мне свои любимые маршруты для прогулок.
Домой попадаем ближе к вечеру. Гоша начинает готовить для нас с ним ужин, а я усталая, но довольная иду в ванну, чтобы приготовиться к очередному романтическому вечеру.
И почему-то мои мысли опять крутятся вокруг знакомства с Катей. Никак не могу понять. Ну, почему я ей понравилась? Ведь в ее глазах я не могу быть ровней Гоше. Катя такая красивая и изысканная, у нее высокооплачиваемая работа и коллекция драгоценностей. Почему же она так благосклонна отнеслась ко мне? Не бывает так. Что Гоша сказал ей по-грузински в самом начале нашей встречи, отчего она переменилась в лице? И эта очень странная фраза Гоши про то, что его отчаялись пристроить в хорошие руки. А у меня они – точно хорошие?
Но долго размышлять мне на эту тему не дают. Гоша кричит мне с кухни: «Заяц, давай, выходи быстрей, нужна твоя помощь!» И я тут же забываю обо всем. Люблю его очень сильно. Люблю. Люблю.
Глава 8. Выход из лечебного голодания. День четвертый
Георгий
Лежим ночью вдвоем, не спим. Просто болтаем обо всем на свете.
– Расскажи про своих родителей, как они познакомились, – просит Снегурочка.
– О, это очень романтичная история, – улыбаюсь я в темноте. – Папа работал в министерстве путей сообщения СССР. Был перспективным и честолюбивым молодым чиновником. В начале восьмидесятых он часто летал в составе комиссии в Грузию, участвовал в приемке железнодорожных объектов – мостов, тоннелей, реконструированных участков железной дороги. И вот в один такой приезд он на улице случайно столкнулся с моей мамой. Она тогда была студенткой третьего курса тбилисского университета, училась на педагога младших классов. Папа мне рассказывал, что увидел ее и сразу влюбился, как будто молния в него ударила. Так сильно, что подошел к ней и сказал, что хочет, чтобы она вышла за него замуж и улетела в Москву. Он был старше ее на двенадцать лет.
– А что ответила твоя мама? – с интересом спрашивает меня Зоя.
– Да ничего не ответила. И бровью не повела. Она была, как и все кавказские девушки того времени, очень гордой и неприступной. По крайней мере, внешне держала себя именно так. Тем более, что парень, который подошел к ней знакомиться, был русский. Вот она и сделала вид, что его не заметила. Бабушка и дедушка воспитывали ее в строгости, так как она была младшей в большой семье и единственной дочкой. У мамы есть три старших брата, а у меня куча двоюродных братьев и сестер. Все они в Москве.
– Как зовут твою маму?
– Нина. Она была поразительно красива. Да и сейчас такая же. Папа начал ее преследовать. В прямом смысле этого слова. Сначала проводил до общежития, узнал, где она живет. Просто шел рядом и рассказывал о себе, а она молчала и делала вид, что его не слышит. На самом деле ей было лестно и любопытно, как и любой молодой девушке, но она ему даже слова не сказала. Папа узнал ее имя, подкупив коменданта общаги, и ночью исписал весь асфальт под окнами общаги надписями: «Нина Георгадзе, я тебя люблю! Выходи за меня замуж!» И даже стихи написал. И утром караулил ее у двери общаги с букетом роз. Подумав, мама розы взяла, но разговаривать не пожелала.
Естественно, на следующий день весь университет гудел, что за студенткой Ниной ухаживает какой-то приезжий якобы москвич. Папу даже местная милиция задержала, на него анонимно нажаловались по ноль-два, мол, приезжий, преследует с непонятными намерениями, вызывает подозрения. Представляешь? Папу прям около университета сцапали, надели наручники и погрузили в кузовок. В участке он дал письменные показания, что холост, что у него в Москве есть жилплощадь, что влюбился с первого взгляда и что у него самые честные намерения. Предъявил министерское удостоверение и командировочный лист. Весь отдел милиции ржал над протоколом опроса. Участковый лично отвез папу обратно, к университету, и вместе с ним дождался, когда выйдет мама. Ей доложил, что ее ухажер проверен на серьезность чувств, и что проверку выдержал с честью. Мама опять сделала вид, что ее все это не касается, хоть уже и начала оттаивать. В следующую ночь папа спал на лавочке под окнами общаги.
В общем, зажигал папа не по-детски, и добился-таки своего. Через неделю, когда его командировка закончилась, он увез маму вместе с собой в Москву, где они и поженились.
– Неужели так бывает? – с улыбкой спрашивает меня Зоя. – И сколько они прожили вместе?
– Тридцать шесть лет. И не просто прожили, а прожили душа в душу. Папа очень любил маму, баловал ее, не разрешал работать. Пылинки с нее сдувал. Всю ее многочисленную родню принимал. Мама была более сдержанна в своем проявлении чувств, все-таки она строгого воспитания. Но я знаю, что она его сильно любила. Когда он умер от инфаркта почти три года назад, она сильно тосковала.
– Какая необыкновенная история, – вздыхает Зоя. – Ты прав, вы поэтому с Катей такие красивые, что родились от большой и настоящей любви.
Задумчиво смотрю на нее в темноте. Вижу, как таинственно мерцают ее глаза.
– Заяц, я, когда молодой был, не понимал, что такое любовь, до конца. Что любовь – не только эмоции, не только физическое вожделение. А прежде всего любовь – созидающая сила, которая заставляет людей менять свою жизнь, свою орбиту. Становиться ближе друг к другу. Дарить новую жизнь, зажигать новую звезду во Вселенной. Это необыкновенное ощущение, я думаю. Очень хочется попробовать.
– Гоша, ты поэт и романтик, – Зоя смеется и ласково трется своим носом о мое плечо.
– Тебе не нравится?
– Почему? Нравится.
– Заяц, давай уедем. Бросим все и уедем. На год как минимум.
Удивленно распахивает глаза.
– Куда?
– Куда угодно. Куда хочешь. В Таиланд, на Фиджи, на Гоа. Предлагай любой другой вариант. Снимем бунгало на берегу под пальмами, будем там заниматься ничегонеделанием, купаться голышом в океане, изучать местную кухню. Я заведу в инстаграм какой-нибудь блог, буду снимать тебя, как ты пробуешь разные экзотические фрукты. Что ты качаешь головой? Давай попробуем, Заяц. Дадим себе шанс. Вдруг у нас получится, как у моих родителей?
