Сто причин родить от меня ребенка (СИ) - Марецкая Зоя

А уж последними пятью годами я точно закрыл свой долг перед семьей.

Работать на кухне – тяжкий труд. Восьмичасовой (формально, а по факту – двенадцатичасовой) рабочий день на ногах, травмирующие условия труда, стрессовые ситуации, постоянное взаимодействие с кучей людей, которые придирчиво оценивают результат твоей работы. Никогда не стал бы поваром, если бы неожиданно для себя не увлекся приготовлением еды, причем уже в осознанном возрасте. А если я чем-то увлекаюсь, то меня затягивает полностью.

Вот и сейчас, чувствую, меня затягивает, но уже в другую сторону.

Два самых больших и главных удовольствия в человеческой жизни, на мой взгляд, – секс и еда.

Смотрю на красивую Зою в новом платье и в подаренных мной украшениях, сидящую рядом со мной за столиком, и просто млею от удовольствия. Ее прекрасные волосы уложены в красивое сложное плетение. На ролике в ютьюбе все выглядело легко и просто, а на самом деле я полтора часа промучился и ее промучил, прежде чем у меня получилось.

Да, я не только кормлю свою Снегурочку лично приготовленным завтраком, обедом и ужином в перерывах между сексом, но еще и заплетаю ей волосы. Тащусь от этого процесса, от ее волос. Может, мне еще и на парикмахера выучиться?

Зоя немного испуганно рассматривает интерьер «Сулико». Она уже привыкла ко мне, но еще не привыкла к новой обстановке, окружающей ее. А уж семейный ресторан и вовсе поверг ее в трепет. Заранее знал, что так и будет, поэтому и привел ее сюда не на ужин, а на ранний обед, к открытию. Народа в зале немного, и любимая не так стесняется.

Еще одна причина, почему я привел Зою сюда днем, а не вечером, заключается в том, что Катя обычно раньше четырех-пяти вечера в «Сулико» не появляется.

В зале играет приятная этническая музыка. Принимать заказ к нам подходит Серый, он же Серега Малеев, он же Серго Иванишвили. На бейджике, прикрепленному к груди, значится «Серго». Кстати, толковый парень оказался, Катя мне за него смс-кой спасибо сказала. И подмастерьем на кухне помогает, и за чистотой туалетов следить не брезгует, и официантов замещает, если кто-то не вышел на работу. Остается до закрытия, до двух-трех ночи, домой не рвется. Катя ему в подсобке ночевать разрешила, койко-место выделила.

Серый одет в униформу, так что Зоя даже и не сразу его узнает. На голове – сванури , национальный головной убор. Никакой фамильярности, ни одной лишней улыбки, все строго и учтиво.

– Добрый день, Георгий Иванович, добрый день, Зоя Павловна, чего желаете?

Откидываюсь на спинку стула. Усмехаюсь, пораженно качаю головой. Говорит-то, сучонок, как красиво, высокохудожественно. И голос грудной откуда-то прорезался. Когда меня пьяного в поселке пинал и ботинки стаскивал, визжал дурниной что-то непечатное. А тут такие метаморфозы.

Шустрый пацан, далеко пойдет.

Зоя просто смотрит во все глаза то на меня, то на Серого, и широко улыбается. Ей приятно, я вижу. А мне очень приятно, что ей приятно.

Решаю его проэкзаменовать.

– Суп обязательно моей даме, Серго. Какой порекомендуешь?

Он тут же поворачивается к ней.

– Есть харчо и чихиртма , это суп-пюре на курином бульоне. Если хотите более диетический вариант без мяса, то попробуйте суп из мацони, вам понравится.

– Суп-пюре, если можно. Просто никогда такой не пробовала.

– Серго, овощной салат две порции, надуги *, бадриджани **. Из мясных блюд что есть, чтобы быстро было подано?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Долма , чашушули*** , чакапули ***, – отвечает без запинки. – Можно подать чахохбили с гарниром.

– Молодец, хорошо по-грузински шпаришь, – хвалю его я. – Заинька, какое мясо хочешь скушать: телятину, баранину, курицу?

Она смотрит на меня растерянными глазами.

– Серго, принеси что-нибудь на твой выбор. Две порции. Бокал красного вина Зое Павловне. И минералки две бутылки. Тимур уже пришел?

Тимур – это мой су-шеф.

– Нет, он сегодня позже будет, в три часа.

– Кто сейчас на кухне работает?

– Лука и Шота.

– Отлично. Свободен.

Зоя наклоняется ко мне, мило целует в щеку. Улыбается.

– Гоша, спасибо тебе за Серого. Я поражена и очень тронута.

– Да я и сам собой поражен, – усмехаюсь я. – Он меня в канаве замерзать бросил, а я его на работу к себе взял. На какие только глупости не пойдешь ради любви, сакварело.

Беру ее руку и перецеловываю ей пальцы. Она любит, когда я так делаю. Я знаю. Начинает розоветь.

Серго быстро возвращается. На подносе помимо минералки, бокала вина и посуды, стоит небольшая ваза с букетом разноцветных гиацинтов.

– Зоя Павловна, это вам лично от меня, – улыбается моей женщине.

Она тепло смотрит на него, подносит цветы к лицу.

– Спасибо, Сереженька. Очень красивые.

– Уволю, с…ка! – с добродушной улыбкой губами беззвучно выговариваю я, прикрывая рукой рот. Гаденыш дерзко усмехается, расставляет посуду.

– Салфетки не с той стороны положил, – из вредности придираюсь я.

Он еще раз усмехается, перекладывает салфетки и уходит.

Чаевых от меня не дождется. Сучонок.

– За нас с тобой, – чокаемся с Зоей: она вином, я минералкой. – Ну, как тебе? Как впечатления? Хотела бы здесь работать?

Она тут же пугается. Думает, что я ее на работу гоню.

– Гоша, я не знаю, – осторожно отвечает она. – Ты хочешь взять меня официанткой? Что-то другое я вряд ли смогу.

– Нет, только не официанткой, глупенькая, – смеюсь я. – Здесь, на самом деле, много работы. Я просто думаю, как тебя вписать в мою жизнь, Заяц. Чем бы ты вообще по жизни хотела заниматься, если бы, например, у тебя было много денег? О чем ты мечтаешь?

Она расслабляется. Пожимает плечами.

– Не знаю. Открыла бы частный детский клуб какой-нибудь.

– Хорошая идея, – киваю я. Тоже об этом думал. Детская комната при ресторане, специальное меню, организация праздников и дней рождения – на самом деле перспективные направления.

– А еще в институт поступила бы. На заочный или вечерний.

– На педагогический?

Серго приносит нам салаты и закуски. Я одним глазом слежу за правильностью расстановки блюд.

– Спасибо, Сережа. Все равно, куда. Филфак, педагогика, история, культурология. Просто хочется учиться чему-то новому и интересному. У меня же очень скучная и однообразная жизнь была, Гоша. Разумеется, до встречи с тобой.

– А я так официально ничего и не закончил, кроме школы и всяких курсов кулинарных, – усмехаюсь. – Полный неуч. И желания никакого нет. Короче, договариваемся так: в нашей паре ты будешь умная, а я красивый.

Смеется.

– Хорошо, договорились. Ты очень красивый, Гоша, – опять целует меня в щеку. Внимательно вглядываюсь в ее невинное лицо и размышляю, нарочно ли она меня провоцирует или все-таки непредумышленно.

– Ты тоже у меня красавица.

– Еще хотела бы попутешествовать, хотя бы совсем чуть-чуть, – продолжает мечтать Зоя. – Ну, и детей бы хотела.

Смотрит мне в глаза, улыбается. Я знаю, о чем она думает. Она хочет детей от меня. Во множественном числе. Мы не предохраняемся. Очень возможно, что она уже беременна.

Все-таки нужно увольняться. Съездим в Грузию, по дороге еще куда-нибудь заедем. Попутешествуем вдвоем. Родим ребенка. А потом уже видно будет насчет института, работы и всего остального.

Зоя показывает вилкой на еду.

– Очень вкусно.

– Можем сюда хоть каждый день приходить.

Она наклоняет ко мне лицо. Ее сияющие глаза говорят мне больше, чем слова.

– Но ты все равно готовишь вкуснее, Гоша.

Надоело притворяться благовоспитанным мальчиком, поэтому я придвигаюсь к ней вплотную и жадно целую так, что она роняет вилку. И тут же обнимает меня двумя руками. Ха, непредумышленно. Нарочно, нарочно она это делает.

Мы целуемся так, что от нас искры летят.

Наш поцелуй продолжается и углубляется какое-то время, поэтому до моих затуманенных похотью мозгов не сразу доходит насмешливый голос сестры, говорящей по-грузински: