Пленница пустыни - Анастасия Вкусная
Все это логично привело меня к тому, что Питерс прав. Нам нужно бежать – потому что никто не поможет, не возьмет ответственность на себя и не гарантирует ничего. Уехать как можно дальше отсюда, спрятаться по поддельным документам и вести тихую, незаметную жизнь. Единственный плюс, который я нашла в ситуации – это отказ от чувства вины за принятое когда-то решение. Не было у меня выбора – Амир бы не отпустил. Нашел бы тысячу причин, сотню предлогов и миллион сладких слов, но убедил бы остаться.
Евка чувствовала мое настроение – баловалась, капризничала, делала все медленно. И еще огромное количество способов привлечь мое внимание. Но моральных сил на воспитательные меры просто не было. Я лихорадочно соображала, как объясню ей наш отъезд. Какие слова найду, чтобы утешить, уговорить. Одно то, что заранее ни слова, ни полслова уже может сделать меня обманщицей в глазах дочери. Это странно, но у меня такое чувство, будто я собираюсь похитить ее у Амира. И это так неправильно…
Муж вернулся, когда и говорил. Верда расстаралась – проследила за приготовлением ужина, накрыла стол, позаботилась о сладостях и деликатесах. И все без моего участия. Она каким-то образом почувствовала, что меня лучше не беспокоить, и принимала все решения сама. Наверное, списала мое состояние на мнимую беременность… Ну и пусть, так даже лучше. Не так страшно будет сказать Амиру, что сегодня я буду спать отдельно.
В столовую я вошла последней. Одного взгляда на мужа хватило, чтобы убедиться – все кончено. Совсем все – ни любви, ни страсти, ни уважения. Даже благодарности к этому человеку не осталось. За что его благодарить? Ведь, возможно, он не помогал нам, а заботился исключительно о своих желаниях. Интересно, если бы он не понравился мне, что бы сделал? Заставил? Взял силой? Шантажировал бы благополучием дочери? Даже думать о таком мерзко…
Мы поужинали. Амиру по всей видимости доложили, что я не в настроении – он не пытался поддерживать разговор, не лез с расспросами и ласками. Общался с Евкой, с удовольствием ел, много смеялся… Видимо, сделки прошли хорошо. Когда муж протянул дочери нарядный подарочный пакет, меня аж передернуло. Продал людей – купил игрушку Еве… Но Евка, разумеется, с восторгом распотрошила упаковку и благодарна повисла у Амира на шее.
– Тебе я тоже кое-что привез, Райхан, – внимательно посмотрел на меня, чуть нахмурившись.
– Спасибо, – выдавила из себя улыбку и отложила вилку.
После еды Евка долго не отлипала от Амира. Соскучилась… Он качал дочь на качелях в саду и увлеченно копался с ней в песочнице. Я сидела на скамейке рядом и наблюдала за ними. С тревогой и затаенным страхом. Сил не было даже на улыбку, хотя они оба часто поворачивались ко мне, явно ожидая этого.
Когда я позвала Еву спать, она чуть не расплакалась, так не хотела расставаться с Амиром. Он донес ее до спальни, долго уговаривал. Пообещал, что завтра сам отвезет в школу и вечером придет пораньше домой. Сработало, Ева согласилась укладываться, и муж ушел в нашу спальню. Я с трудом справилась со всеми гигиеническими процедурами и, наконец, уложила хнычущую Евку. Уснула она быстро – не удивительно, столько эмоций. Но я не пошла сразу же к мужу – долго лежала рядом с сопящей дочкой и тихо плакала. Мне было жалко и себя, и ее, и даже Амира немного. Как там Питерс сказал? Возможно, бен Сауд замечательный муж и отец? Это именно так. Но быть и дальше с ним я не смогу. Увидела сегодня и поняла – боюсь. Он ведь самый настоящий преступник. Не какой-то хулиган и мелкий воришка, а крупный делец. И я понятия не имею, что от него можно ожидать. И от жизни рядом с ним. Если Ричард не врет, и у Амира вскоре могут появиться серьезные проблемы, очевидно, что под удар мы с Евой попадем в первую очередь.
Потом я долго успокаивалась в Евкиной ванной и приводила себя в порядок, чтобы покрасневшие глаза не были так заметны. Немного подкрасилась – захотелось и бледность замаскировать. А еще остаться в памяти Амира привлекательной… Будет ли он вспоминать меня? Скучать? Как долго? Или проблемы и новые женщины быстро сотрут мой образ из его памяти?
Войдя в нашу комнату, застала мужа за работой. Ну да, он важный человек, отдыхать некогда… Хотела незаметно прокрасться в ванную, но услышал – тут же отложил ноутбук и стал мне на встречу. Протянул руки, чтобы обнять, но я увернулась. Понимаю, что своим поведением вызываю вопросы, но поделать ничего не могу. Все кончено, а актриса из меня никакая.
– Райхан, ты в порядке? Тихая, грустная… Не рада, что муж вернулся.
– Рада, – соврала бесстрастным голосом. – Устала. Неважно себя чувствую. Хочу сегодня у Евы поспать. Она так вертится во сне, перевозбудилась, наверное…
И смотрю на Амира так, будто он может найти слова, чтобы переубедить меня. А сама знаю – нет таких слов. Ничего уже не поможет…
– Конечно, иди,– на лице у него написано, что он не восторге от моих слов, но спорить не стал.
Все же коснулся меня – провел пальцами по щеке. А я от первого же прикосновения уже все не своя. И снова готова расплакаться. Так хочется обнять, прижаться, спрятаться в его объятьях от всего мира… Но не выйдет. Больше это не сработает, потому что теперь прятаться нужно от него. И так больно от этого…
– Посмотришь, что я привез тебе?
– Да.
Голос дрогнул, но отказаться было бы странно – я всегда пищала от восторга в ответ на его подарки. Уверена, и сейчас это нечто особенное. Красивое, уникальное и безумно дорогое. Интересно, сколько он подарил мне за это время в человеческом эквиваленте? Сколько искалеченных судеб? Смертей? Моральных увечий? Слез? Аукнется ли нам с Евой такая забота или судьба сочтет, что мы такие же его жертвы, как и прочие?
Амир отошел к столу, а вернулся с подарочной коробкой. Сам открыл и достал украшение – роскошное колье. Крупные драгоценные камни, оправленные в яркое местное золото. Угодил, как и всегда, но сейчас я не в состоянии радоваться и благодарить ласками.
– Спасибо, – все же улыбнулась. – Очень красивое.
– Примеришь?
