Когда нет выхода... - Шиленко

Раздраженно фыркнув Тамила убрала руку, и больше не увиливая от вопроса немного нервно произнесла:

— Ничего, просто встретила призрака из далекого прошлого

— И как зовут “призрака”?

— Маша.

Маша… что-то знакомое. Вот только вспомнить бы еще что.

— Благодаря ее усилиям я оказалась у тебя на пороге. — С грустью добавила девушка.

— Даже так.

Значит Маша. Интересно, очень интересно.

— Не думай об этом, с ней уже Кари рассчиталась. — Словно вспомнив о чем-то важном, Мила немного приподнялась, и сев на кровати, предварительно прикрывшись простыней, тем самым вызвав у меня насмешку, серьезно произнесла. — Кстати о Карине. У нее недавно весьма настойчиво интересовались обо мне.

— Кто?

— Артур Весницов.

Несколько секунд я осмысливал сказанное. А вот когда дошло…

— Черт, а она откуда его знает?

— Не знаю. Все что мне известно, он предлагал однажды ей нелегальную подработку, а потом помог отомстить Маше.

— Ей это еще аукнется. Артур никогда не забывает тех, кому помог, они у него на коротком поводке, — мрачно подытожил я, едва сдерживаясь от злобного рычания.

Вот знал же, что эта блондинка идиотка, но чтобы настолько. С каждым разом подруга Милы меня все больше удивляет, жаль, что не в хорошем смысле.

— Не думаю, что с Кари сработает это вариант. — Весьма уверенно возразила Мила. — Скажи лучше, зачем ему интересоваться мной?

— Не важно. Не думай об этом.

— Глупость. Радим скажи правду, а?

Правду. Ну-ну. Поднявшись с кровати, принялся неторопливо разыскивать одежду. С такими новостями отдых придется прервать раньше запланированного. Скорее всего, уже завтра мы будем дома. Пора наконец-то уладить вопрос с Весницовым, достал уже.

— Поговорим о доверии? — все так же сидя на кровати задала вопрос Мила

— О доверии? — переспросил я. Неужели ей мало того, что она уже услышала. Вот же… Правду говорят, чем ближе к тебе женщина, тем больше она от тебя хочет.

Подавив пожелание “не лезть ни в свое дело”, молча натянув джинсы, подошел к ней, погладил по насупленной мордашке. Присев, осторожно, придерживая ее лицо за подбородок, заставил смотреть прямо на меня. После этого мягко и в тоже время настойчиво произнес.

— Детка, сейчас проблема не в этом. Есть много вещей, которые я не стану с тобой обсуждать, по разным причинам. И тебе придется это принять. Моя жизнь — это не то в чем стоит копаться, ничего хорошего из этого не выйдет. Кроме того, ты же сама знаешь, не все темы стоит поднимать.

— Знаю.

— Вот и умница, значит, и сейчас поймешь.

— Просто скажи, мне стоит волноваться? — сдалась Мила.

— Нет.

— Вот и договорились.

Наклонившись, быстро поцеловал ее в губы, после чего так же быстро ушел, на ходу натягивая подхваченную с кресла футболку.

2002, зима…

Подъехав к дому, в очередной раз задумался. Зачем я здесь? Отомстить? Просто посмотреть на людей загубивших жизнь моей сестры? Или же в который раз убедить себя, что я не такой как они?

— Да пошло оно. — Коротко ругнулся я.

Выйдя из машины, твердой походкой направился к дому. Будь что будет.

— Радим, — женщина, открывшая мне дверь, замерла, с ужасом и отчаянием смотря прямо на меня.

— Здравствуй, мама. Неужели так не рада меня видеть?

Она скривилась в подобии улыбки и, не говоря ни слова, отошла, пропуская меня в квартиру. Хотя это вряд ли можно назвать нормальным жильем. Голые стены, всего одна комната из обстановки только кровать, холодильник, стол и четыре стула.

— Муж твой где? — не оборачиваясь, грубо спросил я у нее.

— За продуктами пошел, скоро будет.

Видимо на моем лице совсем уж нехорошая ухмылка промелькнула, так как женщина едва заметно вздрогнула и отвела взгляд. Неужели стыдно? Не верю. Вряд ли “мамочке” известно, что это вообще такое.

— Ну, давай подождем его вместе. Садись, Инга, в ногах правды нет, — придирчиво осмотрев все варианты, я выбрал самый на первый взгляд крепкий и чистый стул.

Инга, в противовес мне, осталась стоять. Минуту женщина собиралась с духом. От чего мне даже смешно стало. Интересно, насколько она готова будет пойти, чтобы вымолить свою жизнь? Ясно же что я к ним не на чай пришел, и тем более не чтобы проведать родителей, которые так долго прятались неизвестно где от ненавистного сыночка.

— Радим я знаю, что ты ненавидишь нас… — я на это только громко фыркнул.

— Ой, давай опустим обсуждения моих к вам чувств. Начинай уж рассказывать, как ты меня любишь, и что всегда любила. Ведь так обычно жизнь вымаливают?

— Я не буду этого делать.

Вопреки ожиданиям Инга посмотрела на меня не со страхом или ненавистью. Скорее уж этот взгляд можно назвать равнодушным. Словно ей уже все равно.

— Да неужели? — скептицизм скрыть не удалось. Не верю я ей, что тут скажешь.

— Я скучаю по ней, веришь или нет, а дочь свою я любила.

— От дочери осталась только могила. Нет вещей, нет фотографий, ничего нет. Скажи мне Инга, что же это за любовь такая, из-за которой она погибла?

Женщина поникла. Обхватив себя руками, она опустила голову и промолчала. Смотря на нее, впервые увидел, как сильно Инга постарела за последнее время, осунулась, под глазами залегли тени усталости и недосыпания. Не было в ней ни такого привычного пренебрежения ко всему вокруг, злости, плескавшейся в каждом направленном на меня взгляде, даже страх и тот был каким-то странным. Словно она испугалась не моей мести, а справедливого осуждения, с которым я пришел.

— Убей меня, — с какой-то пугающей решимостью и мольбой произнесла Инга, подняв голову и смотря на меня в упор.

Я даже немного опешил от такого. Вот чего я никак не ожидал…

— Что? Ты, правда, просишь МЕНЯ тебя убить?

Не верю… И все же. Инга не спорила. Женщина сделала несколько шагов вперед и, остановившись в неприятной для меня близости, заговорила.

— Я каждый день живу с этим, каждый день помню, что ее нет, помню, что из-за нас она погибла. Я ненавижу себя гораздо больше, чем ты думаешь. И я ждала тебя…

— Потому что думала, что я облегчу твои страдания… — закончил я за нее.

— Да…

— И ты просишь меня, взять на себя еще и этот грех.

Инга промолчала. Скорее всего, ей было все равно на это. Ей просто не хотелось больше мучиться от чувства вины и потери, а самой, похоже, решить эту проблему духу не хватало. И вот тут впервые в жизни ей понадобился я.

На моем лице невольно появилась горькая усмешка, заставившая Ингу непроизвольно вздрогнуть. И эта женщина