Бывшие. Тайная дочь олигарха - Марго Лаванда

Молчание снова натянулось, как струна.

Света, будто не замечая напряжения, снова обращается к Тимуру: — Но ты же здесь из-за бизнеса. Потом уедешь. А Даша твердо намерена тут остаться.

Сжимаю вилку, а Тимур медленно поворачивает голову к ней и произносит: — У тебя слишком много догадок, Светлана. И слишком мало фактов.

Света на секунду теряет улыбку. Роберт тут же меняет тему, заговорив о погоде и о том, что в парке поставили новое колесо обозрения.

Делаю глоток воды. На самом деле я думала, что будет хуже, ужин проходит относительно нормально.

Стол постепенно пустеет. Тимур ушел играть в мяч Алисой, как и обещал. Помогаю Глафире убирать со стола. Мама уговорила отца прилечь — ему надо больше отдыхать. Собираю тарелки и стаканы, чтобы отнести их на кухню, и краем глаза замечаю, как Света бредет в сторону Алиева.

Слышу ее голос, когда поднимаюсь на крыльцо. Лиска забежала в дом, вся потная, и я строго велела ей идти в ванную.

— Я все еще не верю, что ты с моей сестрой, Тимур. Это так несправедливо, — слышу голос сестры и замираю на месте.

— По отношению к кому, Свет? К тебе? Я едва с тобой знаком. С Дашей у нас любовь была. Очень сильная. Нас развели, я очень жалею, что не смог этому помешать. Но ты точно не та, кто может теперь что-то испортить. Лучше даже не пытайся.

— Как ты можешь быть таким жестоким?

— Я всего лишь честен, — его голос тихий, но в нем что-то острое.

— Ты так уверен, что Алиса — твоя? — не сдается сестра.

Пауза. Потом — его ровный, без тени сомнения голос: — Я уверен в этом, как и в том, что к тебе это не имеет никакого отношения. Чем скорее ты это поймешь, тем лучше для тебя.

— Это вызов? — с обидой спрашивает Света.

— Нет. Это предупреждение.

Тишина. Я поспешно вхожу в дом. Сердце колотится, словно я только что стометровку пробежала.

Едва успеваю пройти на кухню, как слышу, что дверь открывается.

Когда Тимур заходит, трясущимися руками складываю посуду в раковину.

— Все в порядке? — спрашивает у меня. В голосе забота.

— Да. Почти все убрали. Пойду купать дочку. Точнее, она уже сама все умеет, Алиса очень смышленая и самостоятельная, — не могу скрыть гордость в голосе. — Я только прослежу.

Поспешно проскальзываю мимо.

— Я подожду. Обещал почитать ей сказку, — летит мне в спину.

— Это не обязательно, — оборачиваюсь.

— Знаю. Но очень хочу. Если ты конечно не против.

— Я не против.

Ну а что еще я могу ответить?

Глава 38

Наблюдать как Тимур читает дочке ее любимую книжку физически больно. Слишком милая, уютная картина, я столько раз представляла себе подобное в мечтах! А потом злилась сама на себя за глупость и наивность. За то что никак не получалось отпустить, выбросить из памяти, даже когда была уверена, что мы больше никогда не увидимся.

Лиска, накупанная, переодетая в розовую пижамку, такая безумно довольная, что сердце сжимается. Доверчиво льнет к плечу отца. Что она почувствует, узнав правду? Разозлится или будет счастлива? Меня очень это пугает. Но выбора уже нет, этот поезд не остановить. Притяжение отца и дочери очевидно.

Я тихонечко выхожу за дверь. Сейчас я здесь лишняя. Мне нужно на воздух.

Выхожу на улицу. Сажусь на ступени, обхватив колени, и наконец позволяю себе расслабиться. Впервые за весь день.

Тимур появляется спустя полчаса, почти бесшумно. В руках — две кружки чая. Протягивает мне одну, сам садится рядом.

— Спасибо, — произношу, грея ладони о теплую керамику.

— Алиса заснула.

— Я поняла. Иначе бы она тебя не отпустила.

Пару минут мы просто молчим. Где-то вдали трещит сверчок, из кухни доносится приглушенный голос мамы. Она болтает по телефону с подругой.

— О чем вы говорили с отцом? — спрашиваю, чтобы избавиться от паузы.

— Обо всем понемногу. Я рассказал все как есть. Нам не повезло, не поняли друг друга, я проявил слабость. Больше о бизнесе заботился. О чем сейчас бесконечно жалею и хочу все исправить. Но твои родители тоже хороши. Что значит оставить своего ребенка без поддержки, потому что сделала неправильный выбор, оступилась. Я осуждаю твоего отца, хотя вряд ли имею на это право. Короче, все сложно. Не уверен, понял ли он меня до конца. Для меня главное, чтобы до него дошло, что придется смириться. Наша с тобой история такая вот непростая. И она не закончена, а только в самой острой фазе. Я никогда не оставлю свою дочь, теперь, когда знаю о ней. Что бы там ни было. Он поорал, конечно, от души. Ладно, пар спустил, на сердце вроде не отразилось, остальное мелочи. Упрямый он у тебя.

— Да, безумно упрямый, так просто не сдастся, — отвечаю, чуть усмехнувшись краем губ. — Но вы оба вернулись живыми, уже неплохо.

Тимур тоже чуть заметно улыбается. — Он тебя любит. Но он не умеет это показывать так, чтобы не ранить.

Я опускаю глаза. — Он всегда был таким. Даже в детстве… у него только два состояния: или гордится, или злится.

Тимур тихо вздыхает и делает глоток чая. — Сегодня я сказал ему, что не позволю на тебя давить. Если он хочет быть в твоей жизни, придется учиться уважать твой выбор.

Я замираю. — Ты правда так сказал?

— А что мне оставалось? — он поворачивается ко мне, и в глазах нет ни бравады, ни игры. — Я не собираюсь наблюдать со стороны, как кто-то, пусть даже твой отец, обращается с тобой так, будто у тебя нет права голоса.

Я не знаю, что ответить. От неожиданности в горле защипало.

— И еще… — он отводит взгляд в сторону сада. — Света сегодня тоже зашла слишком далеко, проверяя границы. Я объяснил ей, что их лучше не нарушать. Очень жаль, что пришлось быть с ней резким, но тут похоже иначе никак. Прости, мне жаль.

Я рассмеялась тихо, но не от веселья. — Представляю, как ты это сказал.

— Ты права, — он вернул мне взгляд. — Я был жестким. Увы, мне пришлось.

— Но почему ты просишь прощения у меня?

— Она твоя сестра. Твоя семья, с этим ничего не поделаешь. Но ей слабину лучше не показывать, не пойдет на пользу.

— Наверное, ты прав.

Повисает молчание. Внутри все странным образом спокойно — как после долгого дождя, когда воздух чист и тих.

Делаю глоток чая и, сама того не планируя, кладу ладонь на руку Алиева. Он