Триумф в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

Вместе мы сильнее.

— Он…едва ли пригоден для жизни, — призналась я, и Вик посмеялся, качая головой, пока шел к лестнице, а Аарон и Хаэль рассредоточились, чтобы защитить дом по обе стороны от меня.

Я решила последовать за Виком наверх, проходя мимо потрепанных диванов и облупившихся обоев. В одном конце гостиной стоял телевизор, который, казалось, купили в конце восьмидесятых.

Я скользила рукой по перилам и оказалась в коридоре, который тянулся по обе стороны. Здесь было с полдюжины дверей, многие из них заперты. Вик стоял в дверном проеме ванной, хмуро оглядывая туалет и душ.

— Блять, это грубо…даже для Прескотта, — фыркнул он, издав смешок, и зашел в комнату, проверив туалет, чтобы убедиться, что он смывает воду. — Мы не останемся здесь надолго, не переживай. Лишь на неделю или две.

— Ты же не обдумываешь на самом деле отправить нас в Оак-Вэлли, не так ли? — спросила я, потому что мне сложно выкинуть это из головы.

Богатеи так же чудовищны, как и бедные, только у них есть ресурсы, чтобы спонсировать их темные амбиции.

— Чтобы не пришлось сделать, женушка, — сказал Вик, включив кран в душе, и стоял, нахмурившись, когда вода сначала дрызгает, как у салаги при первом стояке, а потом и вовсе кончается. Звук старых труб эхом разносился в стенах, а потом душ выкашлял немного парной воды. Виктор повернул голову, чтобы посмотреть на меня, в его лице где-то покоилось извинение, которое я не совсем поняла. — Ты и Аарон сможете видеться с девочками, у нас будет круглосуточная охрана, и «Банда грандиозных убийств», блять, ни за что не возьмет штурмом Оак-Вэлли. Слишком много рискованной политики. Половина родителей учеников — клиенты частной охраны.

Виктор полностью обернулся, чтобы посмотреть на меня, но было сложно спорить с его логикой.

— Мы вполне легко туда вломились, — повторила я, но у меня уже была такая же дискуссия с Аароном.

Я провела обеими руками по лицу, когда Вик подошел ко мне, взял бутылку в моих штанах и вытащил ее движением, которое было более интенсивным и сексуально заряженным, чем положено.

— Посмотри на меня, Бернадетт, — сказал он, прикоснувшись обеими большими руками к моей шее по обеим сторонам. Тепло его ладоней проникало в меня, возвращая к жизни оцепеневшие за зиму части души. Оно было подобно летнему зною, безжалостно изгоняющему последние следы холода. Я была сосредоточена на его лице, потянувшись, чтобы положить руки поверх его. — Если ты не думаешь, что Оак-Вэлли — хорошая идея, скажи мне. Я доверяю твоим суждениям.

— Доверяешь? — спросила я, и он улыбнулся, но немного однобоко.

— В большинстве вопросов. Когда дело касается подверганию тебя опасности, то нет, я не доверяю им совсем. Ты — королева, но я все еще босс, — он прижался поцелуем к моим губам, который имел вкус опасных обещаний и неистового жара, всех тех ужасных вещей, которые он хотел бы сделать со мной в темноте этого заброшенного дома. — Итак, что, по-твоему, мы должны сделать, Берни? Каким будет наш следующий ход?

— Я предлагаю нанести ответный удар жестко и решительно — так, как мы умеем лучше всего, — я облизала губы, вспоминая о том, как я страдала от рук тех, кого любила больше всего. — Умение Хавок — причинять боль, не оставляя никаких следов. Когда ты запер меня в шкафу, — и тут у Вика, по крайней мере, хватило приличия скривиться, — ты разорвал меня на части теми способами, которые ранили до глубины души. И все же, не было никаких доказательств этого. Посмотрев на меня, никто бы никогда не узнал, кто поместил тьму в мой взгляд и месть в мою улыбку, ведь так?

— Маленькая принцесса-поэтесса, — проворчал Вик, слегка сжав мою шею, а потом опустил руки по швам. — Продолжай.

— Сейчас мы сделаем то же самое. Мы ответим, но так, чтобы это выглядело, будто мы совсем ничего не сделали. Начнем с Мейсона Миллера, — выдохнула я, когда полностью положила ладони на грудь, кольцо с бриллиантом на моем пальце поймало маленький лучик солнца, пробивающийся сквозь неплотно закрытый люк над моей головой. — Дай мне поговорить с девочками Стейси. Они заслуживают знать, что находятся под нашей защитой, вне зависимости согласны они на план или нет.

Вик кивнул, наблюдая, как мои руки поднимались по его груди и обвились вокруг его плеч.

— Мне это подходит, если ты встретишься с ними в безопасном месте, — его челюсть немного задвигалась, когда его темные глаза прошлись по мне. — И если уж на то пошло: прости меня, Бернадетт.

— Не надо, не делай так, — простонала я, стараясь отстраниться, но обнаружила себя, как и всегда, захваченной его орбитой.

Виктору стоило всего лишь щелкнуть пальцами и отдать приказ моему сердцу. Для него я была солдатом в стольких смыслах. Единственное, что делало данный факт терпимее, — так это то, что верно и обратное: Виктор Ченнинг всегда был моим.

— Не делать, что? — спросил он, скользнув рукой вокруг моей талии и приближая наши тела. — Не извиняться? Почему? У тебя аллергия на чувства, миссис Ченнинг? Если я облажался, то извиняюсь. Кто угодно, у кого нет возможности этого сделать, должен проверить голову. Быть неправым — это не конец света, мы все совершаем ошибки.

— И за что именно это извинение? — спросила я, его глаза смягчились, что я почувствовала, что мое сердце снова разбилось.

У него нет никакого права показывать мне свою уязвимую сторону и заставлять меня любить его еще больше. Никакого права.

— За то, что разбирался с Тринити так, как я делал. В конце концов, все, что я сделал, — это причинил тебе боль, и это не имело ни малейшего значения. Ты была права: я должен был позволить моей одержимости тобой указать путь. Я всегда так делал, — он наклонился, словно мог поцеловать меня, но остановился в последнюю секунду и отвернул голову. Близость его губ приводила меня в ярость,