Твоя по завещанию - Алена Бородина

Я спешно закрыла лэптоп.

— Спущусь.

Жанна кивнула и скрылась в коридоре. Мне или показалось или домработница была совсем не в духе. У нее прямо на физиономии отражалось недовольство, вперемешку с раздражением. Устала, что ли?

В столовой царил уютный полумрак. Обеденный стол был сервирован на одну персону. На тарелке лежал, дожидаясь меня, рыбный стейк. Рядом с ним стояла плошка с зеленым салатом.

— Кофе или чай будешь? — буднично спросила Жанна, приглаживая ладонями фартук, словно расправляя на нем невидимые глазу складки.

— Буду. Чай. Составишь компанию? Посидим вместе. Поболтаем.

В ответ опять кивок. Женщина тут же удалилась на кухню. Да уж, определённо сегодня она не в настроении.

Когда с основным блюдом было покончено, Жанна подала чай, разлила его по чашкам, села напротив.

— У тебя все нормально? — наконец, спросила я.

— Я? Что? Да, все нормально, — отмахнулась Жанна, старательно пытаясь перестать хмурить лоб и брови.

— А с виду и не скажешь. Будто недовольна чем-то…

— Нет-нет. Тебе кажется. Я просто устала.

— Может в отпуск пора?

— Брось, Кристина. Все у меня нормально. Расскажи лучше где вы пропадали с Русланом?

— Загород ездили, — очень обтекаемо отозвалась я, не вдаваясь в подробности, как и просил дядя.

— Зачем?

— Я так до конца и не поняла, для чего мы уезжали. Ты же знаешь, мой опекун с придурью. Мало чего объясняет, — включила я дурочку. — Лучше скажи, какие новости в мое отсутствие? Как там Егор Матвеевич?

— Он все ещё в больнице, но идет на поправку. А по новостям… Да ничего нового, — отхлёбывая чай ответила Жанна. — В дом два раза наведывалась Ритка.

— С какой целью? — недовольно спросила я.

— Сказала остатки вещей забрать.

— И ты ее пустила?

— Ну да… Как-то неудобно было ее не пускать. Но я проследила за ней. Она забрала два каких-то старых своих платья и полку для книг из своей спальни. Лишнего не взяла.

Я состроила кислую мину. Визитов мачехи только не хватало.

— Кстати, а она забрала свою брошь с ландышем? — поинтересовалась Жанна.

— Нет. Сказала не ее.

— Странно. А мне говорила обратное.

Я принялась пить чай, раздумывая над истинными причинами прихода мачехи. Верилось с трудом, что она пришла за каким-то тряпками и полкой. Особенно, полкой. Эта рыжая курица никогда книжки в руки не брала. Нафига ей полка? Может она все-таки как-то связана с гибелью папы? Может зря ее отмели из подозреваемых?

— А следователь чего приходил? — прервала мои размышления Жанна.

— Спрашивал Руслана о работе отца. Я не особо вникала, — слету солгала я.

Домработница хотела еще задать какой-то вопрос, но я быстренько ретировалась, ссылаясь на усталость и зверское желание лечь спать пораньше. Хоть Жанне я и доверяла на все двести процентов, но раз сказали, никому не говорить о завтрашней операции — буду нема, как рыба!

* * *

С час я валялась в постели, раздумывая каким боком к убийству отца все же может быть причастна чертова Ритка. Как бы я не желала видеть ее виновной — ничего не клеилось. Доказательств нет. Надо будет Махову сказать, что мачеха приходила. Вдруг Жанна все же не досмотрела за ней и она явилась не только за шмотками и полкой…

За размышлениями я не заметила, как погрузилась в сон. В вязкий, тревожный. Я видела какой-то заброшенный деревенский дом. Зима. На его пороге мать в коротком сарафане. Она едва держится на ногах, истерично смеётся, а я мелкая стою смотрю на нее и боюсь подойти…

— Кристина, Кристина, — кричит мать, зовет к себе. — Крис, Крис, — она вдруг оказывается рядом и трясет меня за плечи. Не лицо искажено, но даже так я вижу, что лицо ее не такое молодое, как я помнила, она вся сморщенная, больше похожа на древнюю старуху. — Кристина? — ее голос резко сменяется на мужской. Такой знакомый и родной.

Я резко распахнула глаза.

Передо мной Руслан.

— Эй, все в порядке? Ты кричала во сне.

Он обеспокоенно сжимает мою руку, взволнован.

— Да. Да. Все хорошо, — я быстро села на кровать. — Просто кошмар.

Я стараюсь успокоить зашкаливающий пульс и выровнять дыхание. За окном непроглядная темень и, похоже, началась метель.

— Который час?

— Без четверти двенадцать.

— Ты только что вернулся?

— Да. Решил зайти к тебе, пожелать сладких снов, — Руслан провел рукой по моим волосам, по щеке, аккуратно взял пальцами подбородок.

Его касания стали своеобразным спусковым крючком. По коже побежали колкие мурашки.

— Останешься со мной? — спросила я.

— Останусь, — он обворожительно улыбнулся. Мелькнувшее в его глазах желание тут же отразилось искристыми огонечками на радужке. — Только приму душ и переоденусь.

Я согласно кивнула.

Руслан вышел, а я упала лицом в подушки, растягивая губы в глупой улыбке. Все дурные сны, все предположения насчет Ритки растворились в моих пошлых мыслях. Щеки невольно зарумянились. Меня с головой опутало страстью. В мозгах будто перемкнуло. Предвкушение очередной сладкой ночи с Русланом дарило возбуждение.

Наши с ним отношения были для меня чем-то новым, по-настоящему серьезным и правильным. Да, пожалуй, впервые за все время я знала наверняка, что происходящее не простая интрижка на один вечер, а реальные чувства.

Хитро усмехнувшись своим мыслям, я решила немного привести себя в порядок. Сбросив пижаму я натянула на себя кружевной комплект нижнего белья, который состоял из ажурного лифа и крохотных стринг. Расчесала волосы, накрасила губы блеском и надела чулки. Я с удовлетворением оглядывала себя в зеркало. Образ получился сексуальный и развратный одновременно.

— Красивая, — произнёс Руслан, тихо закрывая за собой дверь. — Очень красивая.

Я обернулась, посмотрела на него. Спортивные штаны, обнаженный торс, все ещё влажные после душа, волосы. У меня даже дыхание сбилось. От нахлынувшего смущения я раскраснелась.

Руслан подошел ближе.

— Нравлюсь? — прошептала я.

— Да.

Ответив, Руслан привлёк меня к себе, накрывая мои губы своими, целуя жадно, напористо. Его руки скользнули по моей груди, талии, заднице, тщательно изучая каждый изгиб тела и лаская его. Сгорая в пламени желания, мы очень быстро оказались в постели. Не прерывая поцелуев, Руслан стащил с меня белье. Его губы то и дело касались разгоряченной кожи, проводя по ней языком, прикусывая.

Я снова была обнажена под ним, опять беспомощна и на грани. Из горла непроизвольно срывались стоны, которые больше походили на умоляющее хныканье.

— Не останавливайся, прошу, — хрипло просила я, когда его язык оказался на моем клиторе. — Боже мой, Руслан… — подаваясь вперёд, сбивчиво бормотала я, сосредоточившись на своих умопомрачительных ощущениях.

— Давай, родная, кончай, — его пальцы оказались во мне, заставляя тело