Возлюбленная для чемпиона - Маша Кужель

эти слова причиняют ему боль. — Дети жестокие, они начали издеваться над ним, и в итоге мы забрали его и отдали на домашнее обучение. Он будет учиться на дому до конца этого учебного года, а я тем временем выберу для него лучшую школу. Я думаю, что домашнее обучение — это неплохой вариант, но все-таки не лучший для Темы. Ему необходимо учиться в школе с ребятами.

— Ты обязательно найдешь что-нибудь подходящее, — я поддерживаю его самой жизнерадостной улыбкой из возможных. — Кто знает? Может быть, ты отправишь его в нашу школу?

Он улыбается и смотрит в чашку со своим кофе.

— Я должен перед тобой извиниться, Ань, — произносит он, встречаясь с моими глазами.

Я опускаю чашку. Верно, я ведь тоже пришла именно за этим.

— Я не имел права вмешиваться в твои отношения с Геной. Я знаю, что это ничего не оправдывает, но я не мог смириться с мыслью, что ты будешь встречаться с кем-то, кто плохо к тебе относится. Если уж на то пошло, я считал, что поступаю правильно.

— Ты имел полное право беспокоиться.

— Я заслуживаю все, что ты мне сказала. Я никогда не хотел дать тебе почувствовать, что не считаю тебя способной принимать решения самостоятельно. Ты знаешь себя. Ты знаешь, что для тебя правильно.

Я не знаю, почему тогда сказала ему, что мы с Геной встречаемся с другими людьми. Я не хотела, чтобы он знал правду, но я могла бы просто сказать, что мы расстались. Я думала, что, по крайней мере частично, я пыталась сохранить дистанцию между нами, но я уверена, что корабль уплыл в тот момент, когда я расстегнула брюки Ильи в кабинете Жени.

— Мы с Геной не вместе.

— Не вместе? С каких пор?

— С тех пор, как мы с тобой... - я делаю круговое движение рукой. — И ты был прав. Насчет Гены.

— Что это значит?

— Он не изменял мне. Но он изменял кому-то другому со мной, — мои глаза горят, и гнев пульсирует во мне при этом напоминании. Лживый негодяй. — Он женат.

Илья моргает.

— Ты шутишь.

— Я бы хотела, чтобы это было так, — у меня на глаза наворачиваются слезы. Мое сердце не было разбито, но моя гордость была сильно уязвлена. — После того как мы расстались, я решила, что хочу узнать, кто такая Мышонок, и... - я беспомощно пожимаю плечами. — Думаю, теперь я знаю.

— Ну и бесстыжий урод. Анютка, мне так жаль. Если тебе станет легче — то я не испытываю никакой радости от того, что оказался прав.

Его искренность заставляет меня разразиться слезами.

— Я чувствую себя полной дурой.

Он ставит кофе, берет мое лицо обеими руками и вытирает слезы на нем.

— Меня убивает то, что ты плачешь. Меня убивает то, что он разбил твое сердце. Он не заслуживал тебя.

— Я не была даже влюблена в него. Мне неловко, и моя жизнь сейчас немного запутана, но мое сердце не разбито.

Не так, как было, когда ты ушел от меня.

— Знаешь, что больнее всего

— Что?

— Он сделал меня любовницей. Я не знала этого, но я стала именно такой, и теперь мне нужно рассказать правду его жене. Она заслуживает все знать.

Что-то мелькает на его лице. Боль. Сожаление. Я знаю, что он вспоминает о том, что сказал мне на похоронах моего отца. Мне казалось, что Илья тогда разрушил весь мой фундамент до основания.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — продолжает он. — Но это не то же самое. У тебя другая ситуация.

— Его жена все равно заслуживает того, чтобы знать.

— Конечно, — говорит он. — Поступай так, как считаешь нужным.

— Мне жаль, что я солгала тебе о том, что мы с Геной встречаемся не только друг с другом. Мне не хотелось выглядеть жалкой.

— Значит ли это, что ты дашь мне шанс?

Если бы все было так просто.

Я прикусываю нижнюю губу и изучаю его красивое лицо — сине-зеленые глаза, твердые линии подбородка, легкую щетину, которую он сегодня еще не сбрил. Мне незачем было заводить отношения, пока я не решу, что мне делать со своей жизнью дальше.

— Я думаю, что нам следует прикасаться друг к другу только тогда, когда мы в Париже. Я схожу с ума, когда мы делаем это тут.

В его глазах мелькает обида.

— Единственная ошибка, которую я когда-либо совершал, заключалась в том, что я не старался изо всех сил выбрать одновременно и тебя, и моего сына.

Я буквально таю.

— Тебе нелегко дается «не прикасаться», Илья.

— Я и не собираюсь прислушиваться к твоему предложению.

— Я только что рассталась с женатым мужчиной, мне предстоит защита диссертации, и я должна решить, где я хочу жить дальше. Отношения? Ты и я? Мы не можем сейчас встречаться. Но я буду твоим другом.

Он смотрит мне в лицо, и нежность в его глазах заставляет меня хотеть перетащить его по свою сторону линии, которую я только что начертила между нами.

— Я согласен.

Глава 52

Аня

22 сентября, семь лет назад

— Как папа? — спрашиваю я шепотом, тихо закрывая за собой дверь.

Мама склоняет голову. Это короткое, но быстрое движение говорит о многом. Она готовится поделиться плохими новостями.

— Он хочет с тобой поговорить.

Я кладу сумочку на тумбочку в коридоре.

— Он не спит?

— Не спит. Заходи.

Но я не хотела. Я уже все знала. Я слышала это в ее голосе.

Плохие новости уже не удивляли. Мы все жили среди плохих новостей в течение последних четырех лет, пока катались на американских горках, в которые нас без нашего разрешения запряг рак. Но сегодня я слышу в мамином голосе нечто другое. Смирение. Отсутствие надежды.

Горло сжимается от рыданий, глаза горят, но я поднимаю подбородок, глотаю слезы и расправляю плечи. Я не могу изменить ситуацию, но я могу быть сильной для них обоих. Это единственное, что я могу делать в этой ситуации.

У смерти есть запах и он ударяет мне в нос, когда я захожу в спальню родителей. Больничная кровать отца приподнята, и он сидит на ней, а его хрупкие руки сжимают чашку с водой.

— Привет, папочка.

Его руки трясутся, когда он ставит воду на прикроватную тумбочку.

— Анюта, — даже голос его ослаб. Эта болезнь украла у него все — работу, силы, гордость. Но не его семью. К черту рак. Он никогда не отнимет нас. — Иди сюда. Иди ко мне поближе.

Я не знаю, как