Бывшие. Тайная дочь олигарха - Марго Лаванда

Я стою, не зная, куда деть руки. Он подходит ближе. — Даша… — произносит мое имя так проникновенно, что мне становится трудно дышать.

Его пальцы касаются моей щеки, потом медленно спускаются по линии шеи, задерживаясь на ключице. Взгляд прямой, горячий, и в нем есть не только желание, но и что-то бережное. Я не отвожу глаз. Наоборот, ловлю его дыхание, каждый миг этой близости.

Тимур касается губами моих, сначала мягко, почти осторожно, но поцелуй стремительно меняется. Становится более глубоким и жадным. Отчаянным. Теряюсь от такого напора, как щепка в водовороте, который уносит все на своем пути. Страсть Алиева накрывает меня мощной волной, и уже нет было возможности сопротивляться или искать опору. Кроме него самого. Все вокруг исчезает. Остаются только его руки, уверенные и настойчивые. Его поцелуи сводят с ума, отрывают от реальности и заставляют забыть обо всем.

Кладу ладони на его грудь ощущаю тяжелый, ровный ритм сердца — будто подтверждение того, что мы оба живы здесь и сейчас. Тимур переплетает пальцы с моими и ведет меня к кровати. Его ладони скользят к моей талии. Он притягивает меня ближе, с новой силой впечатываясь в мои губы. Раздевает меня неторопливо, с какой-то бережной внимательностью. Гладит меня по спине, оставляя горячий след, и я закрываю глаза, позволяя этому теплу медленно разливаться по каждой клеточке.

— Мы слишком торопимся… — пытаюсь ухватиться за разум, но голос звучит слабее шепота.

— Мы безнадежно отстаем, — мягко, но решительно возражает Тимур, вновь накрывая мои губы.

Я снова проваливаюсь в это тягучее марево ощущений, словно в зыбучий песок, из которого невозможно выбраться.

— Какая же ты чувствительная, — почти с восхищением шепчет, медленно целуя мою шею. Его губы скользят выше, к уху, он втягивает мочку в рот, задевая языком серьгу. У меня перехватывает дыхание.

— Даша… — его голос низкий, хрипловатый. — Ты сводишь меня с ума. Я жалею только об одном — что не был рядом тогда, когда тебе было так страшно и трудно. Я должен был быть с тобой.

— Тимур! — вырывается у меня, но звучит это не как протест, а скорее как отчаянный всхлип, полный смятения и восторга.

— М-м… — отвечает он одними губами, не отрываясь от меня.

Пуговицы на блузке поддаются его ловким пальцам одна за другой. Я даже не успеваю понять, как одежда распахивается.

Сдавленный стон вырывается сам собой, я цепляюсь руками за его волосы, словно боясь, что если отпущу — исчезну вместе с этим мгновением. Все внутри кричит о том, что я хочу большего. Его губы, его руки, его тело — все нужно мне прямо сейчас. Жгучее желание становится невыносимым, сладкая мука накрывает с головой. Кажется, еще чуть-чуть — и я распадусь на тысячи осколков, из которых уже невозможно будет собрать прежнюю себя.

Глава 41

Как же хорошо и уютно мне в объятиях Тимура. Я лежу, прижавшись к его груди, слушаю, как стучит его сердце. Он гладит мои волосы, целует в висок.

— Я не отпущу тебя больше, Даш. Никогда, — шепчет он нежно.

В его голосе нет ни капли сомнения.

Прижимает меня к себе, слышу, как постепенно выравнивается его дыхание. У меня внутри все дрожит — не от усталости, а от осознания ослепительного счастья, что мы вернули друг друга. У нас нет сил разговаривать. Для этого еще будет время. Сейчас мы просто наслаждаемся.

Мы остались на вилле. Здесь время текло иначе. Вязко, сладко, неохотно подчиняясь часам. И так вышло, что мы провели здесь целых три дня.

Каждое утро я звонила домой. Сначала разговаривала с дочкой. Ее голосок по телефону сразу же будил во мне привычную смесь чувств: вина и радость, нежность и тоска. Алиска смеялась, болтала, рассказывала про свои игры, занятия. О том, как пекла с Глашей пирог, а потом они наряжались, ждали в гости Роберта и бабушку Лену с дедушкой Сережей. — Мам, у нас тут такой праздник, — щебетала она. — Ты только не скучай! И сердце у меня сжималось: дочка взрослее, чем должна быть в свои годы.

Глафира успокаивала меня: — Дашуля, отдыхай и ни о чем не думай. Ты это заслужила! Дом полон народа, твой отец ворчит, но мы его отвлекаем. Света тоже тут, ходит как индюк надутая. Алиса в надежных руках. Вокруг много родственников, все ее очень любят. Твоя мама очень сблизилась с внучкой, и Сергей тоже начал оттаивать. Все хорошо, Дашуль! Мы ни минутки не скучаем.

Моей дорогой Глаше удалось как обычно успокоить все мои страхи. И я позволила себе впервые за долгое время расслабиться по-настоящему. Пожить только для себя. Насладиться отношениями с мужчиной. Пока еще робкими и неуверенными. Но я поняла, что так и не разлюбила Тимура Алиева. Он — моя единственная любовь. Моя судьба.

Утро начиналось с запаха кофе и свежего хлеба. Мы завтракали на веранде с видом на озеро. Там всегда лежал легкий туман, точно вода прятала в себе тайну. Тимур смеялся, когда я уплетала все подряд. От свежего воздуха зверский аппетит. Мы ели фрукты, сыр, омлет с травами, пили горячий чай — и мне казалось, будто я попала не в реальность, а в какой-то сон.

Днем мы гуляли вдоль берега. Шли босиком по холодному песку, держась за руки. Иногда мы молчали, иногда говорили о будущем, о том, что ждет Алису, о том, чего мы боимся. Потом Тимур обнимал меня за плечи, притягивал ближе, целовал, и все тревоги таяли.

Мы катались на лодке. Смеялись, когда ветер унес мою шляпку, купленную в сувенирной лавке неподалеку.

Вечерами сидели у камина, слушая, как потрескивают дрова.

Наши дни были уютными, наполненными общением и заботой, а ночи — жадными, мы отвоевывали у жизни каждую секунду, которую потеряли когда-то. Я просыпалась у Тимура на груди и не верила, что это правда.

С каждым днем я становилась все более бессовестно счастливой. Даже страшно счастливой. Так, что под ложечкой иногда холодело от мысли: а вдруг все это слишком красиво, чтобы быть правдой?

Сегодня мы решили, что пора возвращаться. Раннее утро. Встречаюсь взглядом со своим отражением в зеркале. Немного растрепанная, с распущенными волосами, но глаза сияют так, что сразу становится ясно — я счастлива.

Уезжать немного грустно, но я безумно соскучилась по дочери. Мне не терпится обнять Лиску. Мы с ней никогда так надолго не расставались.