Колыбельная виски - Стиви Дж. Коул

в его комнату захлопывается. Глядя в коридор, тяжело вздыхаю. Чувствую себя потерянной, нет, вернее, пойманной в ловушку. Я вернулась домой в то время, когда думала, что начну новую жизнь. Я теряла человека, который, как я думала, всегда будет рядом, женщину, которая, как я надеялась, поможет мне спланировать свадьбу, даст совет по воспитанию детей. За пределами нашего дома жизнь каждого шла своим чередом. Конечно, Мэг сочувствовала, но по большому счету, это ее не затрагивает. А люди, на которых это действительно влияло, даже не признавали этого. Совсем. Это похоже на огромную зияющую рану, которую все просто игнорировали.

Хватаю телефон и пишу Ною:

«Ты занят?»

Десять процентов выживаемости.

Я ничего не могу сделать, чтобы изменить это. Ни одной вещи. Как бы нам ни хотелось притворяться, что мы контролируем свою жизнь, это не так. Контроль — это красивый фасад, которым мы прикрываемся каждый день, потому что, когда вы действительно принимаете, что вы не отвечаете за свою собственную судьбу, это заставляет вас чувствовать себя в ловушке.

Десять процентов выживаемости.

Ложусь на кровать и смотрю на мерцающие в темноте звезды, думая о той ночи, когда мы с Мэг приклеили их к моему потолку. Это было летом после шестого класса, и накануне вечером она впервые поцеловалась в боулинге в Алекс-Сити. Воспоминания. А потом я думаю, что, по крайней мере, у меня будут воспоминания, когда мама уйдет… Закрываю глаза и пытаюсь вспомнить все, пытаясь выжечь в своем мозгу счастливые воспоминания о Рождестве и фейерверках, семейных пикниках, поездках на пляж. Я очень боюсь, что каким-то образом потеряю и их тоже. В ловушке. Сажусь, проводя руками по лицу. Я не хочу оказаться в ловушке. Я хочу чувствовать себя в безопасности.

Стук. Стук. Стук.

Смотрю в сторону окна и вижу Ноя, сидящего верхом на ветке дерева. Сочувственная улыбка приподнимает один уголок его губ, когда я подхожу и открываю окно.

Ной подает мне руку, и я, поставив ногу на карниз, быстро вылезаю в окно. Он прижимается спиной к стволу и притягивает меня к своей груди, уткнувшись лицом в мою шею.

— Ты в порядке? — Его рука легла мне на грудь, и я хватаюсь за его предплечье.

Я чувствую спокойствие. Безопасность. Больше не чувствую себя в ловушке.

— Нет, — выдыхаю я.

Ной целует меня в макушку, и я прислонилась к его плечу.

— Хочешь поговорить об этом?

Я отрицательно качаю головой.

— Просто обними меня.

Есть что-то освобождающее в том, чтобы сидеть в темноте, в крепких объятиях Ноя. После нескольких минут молчания он отводит мои волосы в сторону.

— Я все еще не спел тебе твою песню.

Я улыбаюсь.

— Спой сейчас.

Летняя жара окутывает нас. Ной глубоко вздыхает, прежде чем начинает напевать мне на ухо мелодию.

— Мой взгляд прикован к ней и к этому платью до колен. Дьявол сказал, что она слишком хороша для меня, он старается изо всех сил. — Закрываю глаза и закидываю ногу на ветку, растворяясь в нем, пока он поет. Мелодия медленная и нежная, и когда Ной доходит до припева, слезы застилают мне глаза. — Милая девочка, о, моя милая девочка, какое обещание для этого потребуется? Чтобы сохранить твою улыбку, твои поцелуи, твои прикосновения? Милая девочка, о, моя милая девочка, не позволяй мне подвести тебя.

У меня так сдавило грудь, что я едва могу дышать. Разворачиваюсь на ветке так, как только могу, и целую его. В этот момент мне кажется, что музыка — это его способ говорить то, что он не может сказать. Я верю, что он любит меня. Как бы безумно это ни звучало, я знаю, что люблю его. Я люблю его, потому что не беспокоюсь о том, что говорю или делаю, мне не нужно притворяться рядом с ним. Так много людей обещали быть рядом, и он единственный, кто действительно поддерживает меня.

Мы остаемся на дереве до тех пор, пока ночное небо не становится темно-синим, а затем светло-розовым и оранжевым от восхода солнца. Ласточка села на одну из веток, напевая, и Ной двигается позади меня.

— Как думаешь, сколько людей тратят время на то, чтобы полюбоваться восходом солнца? — спрашивает он.

— Даже не знаю.

— Это ужасно, знаешь ли. У нас так много возможностей увидеть восход солнца.

— Ты умнее, чем показываешь.

— Нет, просто мой разум не забит кучей бесполезного дерьма. — Ной проводит пальцами по моим волосам. — Мне нравится смотреть на восход солнца с тобой.

— Мне тоже.

— Ладно, красотка, я лучше пойду и займусь работой. — Он целует меня в щеку, прежде чем выскользнуть из-за моей спины, ухватиться за ветку и опустится на землю. — Увидимся позже. — Ной подмигивает мне.

Я смотрю, как он идет через двор прямо к папиной мастерской, а потом залезаю обратно в окно и забираюсь в постель.

Солнце уже взошло. Я не боюсь заснуть.

Было уже три часа, когда я в панике просыпаюсь. Что-то, должно быть, испугало меня, потому что я вскакиваю на постели, хватая ртом воздух и хватаясь за грудь, где бешено колотится сердце. Как только одеваюсь, иду проверить маму. Она спит, и я спускаюсь на кухню.

В воздухе витает свежий аромат лимонной полироли, и я вхожу в тот момент, как папа вытирает кухонный стол.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает он, когда я пересекаю кухню.

— Да. Просто не могла уснуть прошлой ночью. — Достаю из холодильника бутылку воды и йогурт.

— Понимаю. — Он выдвигает стул и садится, барабаня пальцами по столу. — Я и сам не очень хорошо спал. — В его голосе слышится напряжение, но я не придаю этому значения, просто беру ложку из ящика стола и сажусь напротив него, чтобы съесть свой йогурт.

Сую ложку с йогуртом в рот, в то время пока мой взгляд падает на окно позади стола. Я вижу, как Ной и Бо работают в поле.

— Ной — хороший парень, — Папа вздыхает. — Но, пожалуйста, скажи мне, что ты не станешь встречаться с ним.

— Я… — Опускаю ложку в стаканчик с йогуртом. — Мы просто... — Кто мы друг другу? — Мы просто друзья.

— М-м-м. — Папа сжимает губы в жесткую линию, и снова барабанит пальцами по столу. — Твоя мать думает иначе.

Он пристально смотрит на меня и медленно, неодобрительно кивает, как обычно делал, когда ловил меня на лжи.

На секунду я снова чувствую себя маленьким ребенком, когда боялась, что подведу его.

— Ханна, он недостаточно хорош для тебя…

И вот так это трепетное чувство