Поговорим - Мари Ардмир
Погрузиться в искреннее сочувствие к влюбленной девчонке мне не дала малышка. Οт легкого перекуса, что был более часа назад, она отказалась, зато теперь с нескрываемым интересом потянулась за едой. Вот что делает воздух детства животворящий, Алиса перестала играть в принцессу!
- Вначале моем руки, - напомнила ей, не дав ухватиться за шпажку с мини-шашлыком.
- Они чистые, - смело заявила кроха.
- Тогда пошли помоем мои, – заявила с улыбкой и поднялась. Сделала шаг от стола и скорее формальности ради спросила: – Олеся, хочешь с нами?
Стоило девчонке безропотно встать, в моей душе против воли поднялась тревога. А не собирается ли старшая Гладько из туалета сбежать? Но чем ближе мы подходили к комнаткам с кафелем, тем очевиднее становилось, что Олеся подавлена. И это нетрудно понять, все же она хотела увидеть Глеба, а получила облом сейфоподобный.
Алиса в отличие от сестры была весела. В кабинку удалилась без вопросов, на ступеньку перед умывальником взобралась сама и ручки помыла без какой-либо помощи с моей стороны. В который раз я порадовалась, что малышку приручили самостоятельно ухаживать за собой, и не сдержала похвалы:
- Какая же ты умница. Уже придумала, куда мы поедем в заключение?
- А можно на вышку? - спросила она о точке в городе, откуда смельчаки прыгали на веревках.
- Сегодня исполняем все твои желания, кроме самых опасных. У нас всего два рыцаря в сопровождении, у них сердца слабые.
- Мы не будем прыгать. Только смотреть, - заявила она.
Я тут же согласилась, Олеся, поправлявшая у зеркала волосы, высоко вскинула бровь.
- Как интересно. А на мой день рождения можно что-нибудь в духе этой свободы? - Она, видимо, рассчитывала на отказ и готовилась развернуть скандал. Но я согласилась, так что ей осталось лишь злобно фыркнуть: - Вы врете.
- Нет. Когда у тебя праздник?
- В сентябре, - сообщила Алиса, и старшая Гладько ехидно прищурилась, уловив тень сомнения на моем лице.
- Что, уже жалеете о сказанном?
- Всего лишь вспомнила, что до сентября ещё нужно дожить и не уволиться, - произнесла с намеком и толкнула дверь уборной. – Устроим твой праздник на этой неделе. Выбери день. Подумай, какое место хочешь посетить…
Мысль оборвалась, потому что у пожарного выхода прямо напротив нашей двери сторожил мрачный Стас. Взгляд – зеленая топь, руки сложены на груди, голос звучит угрозой:
- Тамара, не нужно давать пустых обещаний.
Я бы не давала, если бы глаза у Олеси от предвкушения не загорелись.
- Не вижу проблемы. Из страны она без загранпаспорта не сбежит. Из города уехать не позволите вы и ваши… связи. – Чуть не сказала «маячки», но вовремя заменила их на менее раздражающее бесправностью слово. - Α если Олеся захочет нагрянуть в клуб, мы выставим только два условия: вернуться до рассвета и выбрать тех друзей, что не бросят в беде, не подольют лишнего в напиток и не оставят незнамо с кем.
- По описанию вылитый Углицкий, - насупилась девчонка. - Это нечестно. Я от его надсмотра устала на год вперед.
- Если хочешь, охрана останется дома, - сказала я и повела Αлису в зал.
- Что?! – Удивились Олеся и Стас одинаково громко.
- Но мы обсудим это на неделе, сегодня не ваш день.
В течение обеда, поездки к вышке, восторженного наблюдения за прыгунами и закатом, на удивление багровым, я наивно думала, что вопросов не последует. Ведь могло случиться такое чудо, как согласие со моей затеей. Подумаешь, раньше с мужчинами у меня полнейшего взаимопонимания не было – муж не в счет, – зато сейчас вполне быть могло.
Правда, Вселенная?
Но Стас не был бы человеческим прототипом сейфа, если бы уже дома, позволив всем выйти из авто, не ухватил меня за плечо. В голове, как наяву, прозвучало: «А вы, Тамара, останьтесь… » Не хватало лишь звуков реквиема. Впрочем, голос у охранника был под стать похоронной теме и звучал устрашающе:
- Олеся. Никуда. Не поедет. Ни завтра, ни послезавтра…
Я дернула плечом и обернулась к зеленоглазому носителю жуткого шрама и повышенной ответственности.
- Стас, мы, помнится, условились. Εсли она сбежит, услуга с меня. Εсли останется – услуга с вас. - Произнести фразу с улыбкой не вышло, я порядком устала и почти цедила слова. – Так вот, от вас, Стас, я ожидаю согласия на этот демарш.
- Вы смухлевали, – припечатал он. - Как если бы взяли в банке второй кредит, чтобы оплатить первый.
- Это не мухлеж. Я всего лишь заручилась поддержкой Олеси, отнеслась к ней с пониманием, а не оставила в машине, как провинившегося ребенка.
- Мстите. Мне? - полувопросительно усмехнулся он.
- Возмещаю ей утерянные впечатления, – парировала сухо.
- Да что вы зарядили? Глеб будет здесь уже завтра.
- Но увидеть его она хотела сегодня.
Стас ожидаемо фыркнул, и я на правах умудренной жизнью мягко уколола:
- И вы, как старший брат, могли бы снизойти.
- Я охрана, - сверкнул глазами Сейф.
- Да какая из вас охрана? – не сдержалась я. – Тут у большинства работников функция родни, и только беглый батя как чужеродный элемент. Прилетит, отругает, посадит под замок и свалит. Ни звонков, ни сообщений, ни личного общения…
И надо было такому случиться, чтобы именно в этот момент Гладько позвонил мне.
- Не иначе сглазила! – удивилась я, глянув на экран, и приняла звонок. – Добрый день. Что случилось?
Спросила спокойно, но в ответ получила громкий рявк:
- Это вы мне скажите. Почему я узнаю о побеге Олеси от Полины? Да вы…
- Эээээ, - протянула я, отстранила трубку от уха, чтобы не оглохнуть. В растерянности посмотрела на Стаса. - Олеся могла сбежать за последние пять минут? - спросила его.
- Исключено.
Услышав ответ, шумно выдохнула и включила динамик.
– Простите… простите, Вла… Владимир Сергеевич, - попыталась позвать главу семейства, но в итоге рявкнула сама: - Гладько, вашу мать! О каком побеге вы говорите? Олеся дома.
-… ее комната перевернута…
