Пленница пустыни - Анастасия Вкусная

Курьер приехал поздно вечером. Он точно опоздал и сильно, потому что Ричард начал заметно нервничать уже после ужина. Ева недавно заснула, а я не увидела посыльного, потому что Питерс вышел к нему на улицу. И судя по тому как долго он отсутствовал, место было назначено даже не у подъезда.

Вернувшись, Питерс позвал в кухню. При мне вскрыл пухлый конверт и достал содержимое. Мы долго рассматривали бумаги и карточки – коллеги Ричарда предусмотрели все. Не смогла вспомнить хотя бы еще один документ, которого не было. А вот контактных данных оказалось совсем немного – единственная визитка с двумя телефонными номерами. Ни имени, ни адреса, ни названия организации.

– Спрячь, как следует. Так, чтобы можно было очень быстро найти, – сказал, передав мне картонный прямоугольник. – Позвонишь, и тебе помогут в любое время дня и ночи. Любой вопрос.

– А ты? – спросила неожиданно для самой себя. – Я могу звонить тебе хотя бы иногда.

– Нет, Марго, – грустно покачал он головой. – Моя работа окончена, номер будет отключен.

– Мы больше не увидимся? – зачем-то продолжила вести себя неразумно.

– Очень надеюсь, что увидимся, – улыбнулся Ричард и взял меня за руку. – Но это точно произойдет не скоро.

Покормила Питерса еще раз домашней едой, помогла собрать вещи. Сдержать слез снова не смогла. Наверное, это нервное – такой плаксой стала… Пошли с Евой провожать его до машины, хотя было уже довольно поздно. Но даже Ева отказалась отпускать Ричарда просто так. Очевидно, он успел стать нам не просто знакомым.

Мы долго махали руками вслед удаляющемуся автомобилю. Когда машина скрылась за поворотом, Ева обняла меня и разрыдалась.

– Ну, солнышко, не надо так, – принялась утешать ее, сама еле сдерживая слезы.

– Он ведь больше не приедет? – сквозь рыдания проговорила дочь. – Как и Амир? Как мой настоящий отец?

И посмотрела на меня, задрав голову. И это был настолько тоскливый, измученный разлуками взгляд, что захотелось выть. Непутевая я мамаша… Впускаю мужчин не только в собственное сердце, но и усложняю жизнь Евы.

– Милая, послушай, – присела рядом с ней и внимательно посмотрела в красивые заплаканные глазки. – Я не знаю. Правда. Ричард сказал, что, возможно, мы еще встретимся когда-нибудь. Может быть, так и случится. У Амира сейчас серьезные проблемы, ему не до нас. А твой папа… Ты много лет не спрашивала про него. Почему сейчас?

– Потому что… Амир в Дубае, Ричард работает. А мой папа? Он же где-то в Москве, да?

– Наверное, – пожала я плечами. – Мы с ним очень давно не общались.

– Почему он бросил нас?

– Это сложно, Ев. Пойдем домой.

– У тебя все сложно! – окончательно расстроилась дочь. – Просто ответь!

– Он не захотел жить с нами. Семья требует определенных усилий – нужно работать, заботится о ребенке, хотя бы иногда разговаривать с женой. Он не хотел всего этого. И он не бросал нас. Просто так вышло. Сначала стал иногда оставаться у своих родителей, потом уезжал к ним на выходные… Однажды просто перебрался туда с вещами. Я очень разозлилась и сама подала на развод.

– Но почему он не приходил никогда? Приходил? Я не помню.

– Нет, Ева, не приходил. Поначалу пытался изредка звонить. Я очень злилась, мы ругались каждый раз. Потом перестал звонить.

– Пойдем домой, – прошептала Ева и вытерла слезы.

Не знаю, зачем ей нужна была эта правда, но, наверное, давно нужно было рассказать. Она уже взрослая. И сильная. Так бывает – близкие предают, отворачиваются, не приходят. И я тоже… Предала Амира. Уехала без объяснений. Сбежала, наплевав на его чувства, на нашу семью. И на дочь, которая давно считает именно его своим папой.

Вернулись в квартиру в подавленном настроении. Разговор больше не склеился. И даже пирожные с чаем перед сном не помогли. Ладно, завтра придумаю что-нибудь. В парк сходим или в развлекательный центр. Нужны положительные эмоции, что- то интересное. Погулять хотя бы по городу, найти ближайшую к дому школу, торговый центр, остановки. Надо как-то собраться с силами и начинать жить…

Уложила Еву. Она долго ворочалась, пыхтела, вздыхала, но, в конце концов, уснула. Решила попить чаю в одиночестве. Теперь это моя реальность – одинокие вечера и дни, наполненные заботами. Надеюсь, найду работу скоро – иначе свихнуться можно… Пирожное оказалось вкусным, чай горячим, а мысли не такими уж безрадостными. Будущее всегда интригует неизвестностью, даже если и не ждешь от него чего-то особенного.

Не всем моим планам суждено было сбыться. Проснулась я вполне в неплохом настроении. Лежала, потягивалась, смотрела на спящую дочь, изучала местные достопримечательности в интернете. Внезапно желудок скрутило таким резким спазмом, что я резво побежала в ванную. И едва успела наклониться над раковиной. Полоскало меня так сильно, как ни разу до этого. Я стояла вцепившись в белоснежный фаянс и не могла понять, что со мной. А потом вдруг поняла… Буквально озарило, и я вспомнила ту единственную пропущенную таблетку. Когда я забеременела Евой, мне по утрам было также паршиво. Но не настолько все же.

Когда немного отпустило, я сползла на коврик и истерично захихикала. Вот откуда бесконечные слезы, тошнота и нестерпимое желание прижаться к чьей-нибудь широкой груди. Восстановила в памяти подробности и прикинула, какой срок. Ну да, примерно так я себя и чувствую последнее время. Даже анализы можно не сдавать. Уронила голову в ладони, зажмурилась – и чего я хихикаю, собственно говоря? Ситуация-то невеселая… То, чего так боялась, все же случилось. Только вместо счастливого мужа, цветов, подарков и приличной платной медицины меня ждут… Кстати, а что ждет-то? Запнулась в своих размышлениях. Работа теперь точно отменяется – месяца четыре я буду дружить со всей сантехникой, потом начнутся остальные прелести беременности. А как известно, у нас будущих мам работодатели не слишком жалуют. И что делать? Ричард говорил, что нас с Евой поддержат финансово в первое время. Но вряд ли он имел в виду ближайшие четыре года.

Кое-как поднялась, прополоскала рот. Посмотрела на свое отражение – бледная, глаза огромные и напуганные. А все потому, что убить этого ребенка не смогу. И в других обстоятельствах не стала бы, а сейчас тем более. Ведь это единственное, что осталось от моей счастливой жизни с Амиром. Надеюсь, малыш будет похож на него. Положила