Двойной капкан - Villa Orient

— Ты тоже меня хочешь, да, милая?

Мне не нужно ничего отвечать, потому что он уже опять меня целует и заводит руки за спину, чтобы расстегнуть платье. На этот раз я не сопротивляюсь, но он помнит, что в прошлый раз я не дала сразу раздеть себя. У нас так мало совместного опыта, но он такой яркий и волнующий, что мы оба его свято храним в памяти.

Я помогаю избавиться от платья, забывая о том, что выгляжу сейчас не так, как раньше. Я почти не набрала лишнего веса, но у меня больше нет талии, я стала ещё мягче, и теперь я не знаю, как на это отреагирует Тахир. Только грудь стала больше и привлекательнее. Он встаёт на колени между моих разведённых ног и смотрит, пока снимает с себя водолазку и сразу джинсы. Он всё такой же — стройный, крепкий, мускулистый, только теперь на левом плече у него шрам, но шрамы, как известно, лишь украшают мужчин.

Его глаза горят, глядя на меня, и я перестаю смущаться. Он опускается и целует шею, ведёт языком по ключице и слегка её закусывает. Я выгибаюсь, и он использует моё несдержанное движение, чтобы снять с меня бюст и сразу опускается губами на соски — целует, лижет, прикусывает. Он слегка мнёт упругие полушария, вызывая лёгкие стоны. Я стала такой чувствительной, что любое его прикосновение вызывает бурю эмоций. А может и раньше такой была, но не знала об этом. Он опускается с влажными поцелуями на живот и нежно его поглаживает. Я чувствую шевеления, и это так необычно одновременно с прикосновениями горячих рук и возбуждением.

Он стягивает трусики и проводит по влажным набухшим складочкам, несколькими точными движениями касается клитора, а потом запускает палец внутрь, резко нажимает на точки внутри, и я с криком пульсирую в оргазме. Напряжение, которое копилось во мне последние месяцы, распускается всепоглощающим наслаждением, принося наконец успокоение, выбивая из головы все ненужные мысли. Сладкая истома растекается по телу, заполняя негой каждую клеточку.

Тахир осторожно переворачивает моё дрожащее и расслабленное тело на бок. Мне мало, а он свою долю даже не получил. Он приподнимает мою ногу под бедро, водит возбуждённым членом по набухшим нижним губкам, опять касается клитора бархатной головкой. Меня словно током простреливает. Я выгибаюсь, подставляясь, и он входит. Я такая мокрая, что он легко скользит внутри до самого конца. Я откидываю голову ему на плечо, и он целует меня в шею. Он двигается, не спеша, растягивая удовольствие, придерживая меня за грудь, растирает клитор другой рукой, но не может сдерживаться долго. Толчки становятся быстрее, сильнее, удовольствие острее. Я почти на краю. Он об этом знает и быстро надавливает на клитор, чтобы мы кончили одновременно. Это похоже на взрыв сверхновой, который мощным импульсом стирает всё на своём пути и выстраивает новый мир, новую вселенную. И в центре всего — мы.

Я всё ещё с трудом дышу, а Тахир мягко поглаживает мой живот.

— Ты уже знаешь, это мальчик или девочка?

— И то и другое.

— В смысле? Ты хотела сказать — ни то, ни другое? Роди́ла царица в ночь не то сына, не то дочь?

— Шутник. Нет, я хочу сказать, что у нас двойня — мальчик и девочка. Мы ведь с Викой тоже двойняшки. У нас разный цвет волос и ещё некоторые отличия по мелочи.

— Я думал, это очень редкое явление.

— Двойня, да, но повторение в роду, случается довольно часто.

— Знаешь, Вика, в том коридоре я думал, что судьба решила меня уничтожить окончательно. Я потерял брата, и тогда это было последней каплей. Но, оказалось, что судьба дала мне тогда всё, что нужно, чтобы жить дальше — тебя. А ты даёшь мне ещё больше — детей. Мне сейчас даже страшно подумать, что я мог тебя и не встретить, а ты могла принять таблетки, которые я сам тебе предложил, или избавиться от детей позже. Прости меня, Вика.

— Я простила, иначе меня бы здесь не было. Я тоже ошибалась, больше, чем ты думаешь.

— Вика, у меня сейчас другое имя и фамилия тоже, но я хочу, чтобы ты стала моей женой. Если хочешь, то можешь оставить свою фамилию и дать её нашим детям. Будет так, как ты решишь.

— Ты ведь знаешь, что фамилия моих родителей мне тоже не родная, но я всё равно согласна.

— Спасибо, Вика.

— Я ведь даже не спросила про Гассана и Вику. Как они?

— Они уехали на Тибет почти сразу же. Вроде бы у них всё налаживается, если это вообще возможно. Там нет связи, но если они не вернулись, значит, процесс идёт.

— Я надеюсь на это. Амина?

— Она получила всё, что хотела. Официально я умер, Гассан забрал свою долю — столько, сколько попросил. Он единственный из нас, кому совершенно чужда алчность. Амина получила всё остальное. Правда, ей на попечение остался Хани, но он в этом году уже едет учиться в Лондон.

— И вы не стали мстить?

— А ты бы хотела мести?

— Однозначно, нет. Я хочу тебя. И я тебя получила. Это всё. Я тебя люблю, Тахир. Как теперь твоё имя?

— Манзýр Хирунú.

— Боже, а попроще имя-то не мог выбрать?

— Это второе моё родовое имя, так что оно почти настоящее. А как часто тебе можно заниматься любовью? — Он провёл рукой между ног, и я опять была влажной.

— Пока можно, но осторожно.

— Я всегда знал, что ты и без «мушки» огненная.

Я покраснела. У нас не так много воспоминаний, но каждое из них вырезано и выжжено на самом сердце. А ярких воспоминаний у нас будет ещё много. Теперь я точно это знаю.

Эпилог

Мы все играем роли. Нам с детства говорят «будь самим собой» и «веди себя естественно». Но жизнь в обществе не поощряет индивидуальность, и когда мы сталкиваемся с неприятием личного в общем, то начинаем играть роли, скрываем лицо за масками, удобными в социуме. Мне понадобилось почти 35 лет, чтобы понять, что моя роль в обществе мне не