Развод в 45. Предатель, которого я любила - Лила Каттен

А дальше заплакала Вера.

– Что ты творишь? – спросила она полушепотом. – Она будет ненавидеть нашу дочь.

Слезы стали сильнее, и стул папы двинулся по плитке.

– Господи, да что происходит… Ну куплю я ей эти джинсы.

– Я просто хочу, чтобы наши девочки были сестрами и подругами, даже если между ними столько лет разницы.

Вера продолжила всхлипывать. Папа ее обнимал, а Лена с улыбкой ушла в комнату.

На следующий день, когда закончились уроки, она вернулась домой и тут же поехала в торговый центр с Верой, которая уже была готова ехать.

Она пришла к ней после разговора с ее отцом и, «успокоив» (так как Лена и не плакала), сообщила, что они завтра купят обновки.

После покупок они сели в кафе и съели по кусочку торта, прежде чем отправиться дальше по магазинам, хоть ничего и не покупая. С Верой было интересно. Она любила моду, наряды. Они меряли одежду и смеялись.

А вечером отец вернулся с работы и вошел к ней в комнату, чтобы поговорить.

– Завтра мы поедем к твоей маме.

– Зачем? – Лена удивленно посмотрела на отца, убирая телефон в сторону.

– А ты даже не хочешь ее проведать?

– Ну… она же в больнице, и у нее… всякие дела там.

– Лена, твоя мама проходит испытание, в котором ты должна ее поддерживать. Звонить, писать.

– Чтобы она отчитывала меня? Нет уж.

– Олеся не отчитывает тебя за звонки или за внимание. На каждое ее слово есть причина. Не делай вид, что это не так, Лена.

– Пап, что я-то плохого сделала? Это Артур ее в кресло дурацкое посадил, а я виновата? Почему он хороший сын, а я плохая дочь?

– Прекрати. Здесь нет хороших и плохих детей. С него мы требовали не меньше, чем с тебя. Ты перешла в девятый класс и окончательно испортилась. Твои оценки ниже среднего – думаешь, мы этим довольны?

– Я хочу быть блогером, зачем мне эта биология?

– Чтобы закончить хотя бы школу. И блогер – не профессия.

– Но деньги за нее люди получают.

– Лена, ты будешь стараться в учебе и будешь исправлять свое поведение. Ты не маленькая, но я понимаю, что у тебя сейчас период взросления. Однако я хочу верить в то, что ты сможешь исправить то, что можно уже сейчас.

Ей хотелось закатить глаза. Хотелось поспорить и отказаться, но она не стала. Папа сегодня позволил ей купить джинсы, и она его даже не поблагодарила.

– Хотела сказать спасибо за деньги.

– Ты моя дочь, несмотря на то, что скоро я стану отцом вновь. Но я не хочу, чтобы ты думала, будто я перестану быть тебе отцом.

– Знаю, пап. Просто психанула.

Он обнял ее и вышел, а Лена взяла телефон и снова открыла чат.

Ей определенно нравилось жить так, как сейчас. А потом, когда маму выпишут из больницы, они все наладят. Просто мама сейчас злится из-за больницы. Лена бы тоже злилась.

Глава 36

Олеся

Позади я оставила еще две недели.

Господи, как же это было сложно. И все же я изнуряла себя на тренажерах, стараясь чувствовать вес собственного тела, уставшими и неокрепшими после годового неиспользования мышцами. А после этого, лежа, продолжала «бегать». Изо дня в день, до обеда и после него, я «шла» вперед. Я двигалась в правильном направлении.

Сегодня поддерживающие ремни ослабили, и я все больше полагалась на свои силы. А мне так хотелось скинуть с себя эти ремни и встать на ноги. Порой казалось, что я достаточно окрепла, чтобы сделать это. Но сегодня я поняла, что это пока не в моих силах. Встав на ноги при минимальной поддержке ремней, мои колени подкосились. Хотя врачи уверяли, что я молодец, видя мое разочарование.

Видит Бог, я знала, что они говорили искренне, но я отчаянно хотела большего.

Через пять дней будет Новый год, но уже сейчас я могла ответить, что в будущий год я буду входить более здоровой женщиной, чем в прошлый.

Телефон на тумбочке зазвонил, и, потянувшись, я взяла его в руки.

Мои губы сами по себе растянулись в мягкой улыбке. Это происходило каждый раз, когда я видела имя контакта – «Всеволод».

– Здравствуй, – тут же сказала я, ответив на звонок.

Этих звонков неожиданно стало больше за эти дни, как меня положили в больницу. Мы прошли путь от неловкости к дружественным и милым беседам по телефону. И мне правда нравилось говорить с ним. Очень нравилось.

– Привет. Как ты сегодня?

– Гораздо лучше. Мне ослабили ремни.

Я не боялась того, что мне придется объяснять, что за ремни я имела в виду. Мы говорили часто, и он уже полностью знал, с чем я каждый день справляюсь. Он проявлял интерес, и я рассказывала ему все, что он хотел знать.

– О, правда? Это же прекрасно, Олеся.

Рассказывать Севе о своих успехах стало таким важным, что каждый раз, сойдя с тренажера и вернувшись в палату, я рассказывала ему о пройденных метрах на дорожке.

Казалось, он верил в мой успех даже больше, чем я. И так же ждал, когда я позвоню и скажу: «Я сделала это»!

– Значит, ты идешь в правильном направлении. Я очень рад слышать это.

– Спасибо. И я тоже рада. Как вы с Машей?

– Купили чемоданы. Оказалось, что у нас их недостаточно.

– Вы едете не в отпуск, а переезжаете, полностью забирая свою жизнь из одного города, чтобы создать нечто новое в другом.

Он внезапно замолчал, затем последовал протяжный вздох. Это было нехорошо.

– Признаться тебе?

– Конечно.

Неожиданно волнение накрыло с головой.

– Ты не представляешь, как сильно я переживаю.

– На самом деле, представляю. Но верю, что ты все сделаешь для своей дочери.

– Да, но… – когда он сделал паузу, я поняла, что оказалась права – он сказал еще не все. – Она вчера расплакалась, и я неожиданно ощутил удар в области груди. А потом задался вопросом: правильно ли я поступаю? Стоит ли оно того? Что если в итоге я разрушу ее мир, а не создам новый?

Его отчаяние застало меня врасплох.