Рыжая на его голову - Лилия Сурина
— Ну вот… — мама устало опускается на стул, оглядывая полные чаши с заготовками. — А мы наготовили…
— Да вы не переживайте, ребята все сметут, — успокаиваю ее, — они же спортсмены, всегда есть хотят.
— Эй, я обжора, по-твоему, — в шутку возмущается Страйкер, хватая меня за руку, — а ну-ка пойдем, я тебе отомщу. Вот возьму и спишу твою домашку сейчас.
Он подхватывает мой рюкзачок под одобрительный смех женщин, тащит меня к лестнице на второй этаж. А вслед слышим вопрос: «У Глеба девушка появилась? Хорошенькая какая». Мы только переглядываемся, прыская от смеха.
В его комнате я решаю подарить свитер, надеюсь, с размером угадала. Подхожу к Глебу и обнимаю его, в который раз поздравляя. Потом тяну его футболку вверх, заставляя снять ее.
— Дань… ну ты опять? — вопит шепотом, но подчиняется. — Я же не мраморный, блин-н…
А я не слушаю, достаю из рюкзака пакет со свитером, помогаю надеть, любуясь тем, как ладно обтягивает торс тонкая серо-голубоватая ткань, провожу рукой по животу, наслаждаясь мягкостью и шелковистостью волокон. Мне очень нравится.
— Супер! — парень оглядывает себя, потом притягивает меня к себе и утыкается в макушку, воруя мой аромат. — Спасибо…
Глава 40
Глеб
Самый классный день рождения! Стоим в обнимку с птахой, и понимаю, что счастлив. Это супер, чувствовать хрупкое тело любимой, ее руки на поясе и аромат ванили с кофе. Заботится обо мне, моя маленькая женщина, свитер вон как сидит, загляденье. Не хочу ее отпускать, но нужно приготовить все к шашлыкам.
— Я бы хотела другой подарок тебе подарить, незабываемый… — шепчет птаха и я понимаю, о чем она.
— А давай ты мне этот подарок подаришь на выпускной?
— Вот так вот, да? Лучше признайся Страйкер, что я тебя не привлекаю как женщина!
Девушка толкает меня и отходит к столу, садится в мое кресло и крутится в нем вполоборота, успокаивает себя. Присаживаюсь на диван и притягиваю ее вместе с креслом к себе.
— Если бы ты была повнимательнее, женщина, то заметила бы, как сильно привлекаешь, — усмехаюсь, пальцами разминая ее нежные ладошки. — Просто не хочу, чтобы ты танцевала вальс на последнем школьном звонке, придерживая огромный живот.
— Ох!
— Да-да, «ох»! Так что, лучше подождать.
— Глеб, ты пропускал уроки «Основы здоровья»? — смеется, придвигаясь ближе. — Нас в Италии учили всему «этому» уже с четырнадцати лет. Особенно, как не допустить того, чего не желаешь.
— У нас не было таких уроков, только пару часов на биологии, но так, больше напугали, чем объяснили, что к чему, — смеюсь в ответ, позволяя Даньке обвить руками мою шею и нацелиться на губы. — Дань, я все знаю, есть еще друзья, которые просветили, есть инет… Но вот все всё знают, однако некоторые девчонки уже проблемы получили. Я не хочу стать виновником такой проблемы, понимаешь? Я легко забываюсь с тобой, могу накосячить серьезно. Нам это надо?
— Нет, не надо, — соглашается со мной, но в глазах полыхает огонь.
Сама же перебирается с кресла на мои колени и начинает так нежно касаться губ своими губами, что даже я забываю, о чем только что говорил. Теплые ладони уже под свитером, а мне дышать нечем от ощущений, воздух рывками проникает в легкие и так же прерывисто вылетает, вместе со стонами.
У меня появляется непреодолимое желание завалить Даньку на диван, нависнуть над ней, а потом подмять под себя и проделать все то, чего она так желает. Смотрю в затуманенные медовые глаза, прохожусь по прямым огненным волосам ладонью и только собираюсь разобраться с мелкими пуговичками на ее кофточке, как в дверь стучат.
Мы оба подскакиваем от неожиданности. Первая мысль, что дверь я не запирал, и тот, кто стучит, может заглянуть, застав нас в неприглядном виде. Данька быстро сползает с моих коленей, заливаясь ярким румянцем, падает в кресло и отъезжает к столу, отворачиваясь от двери, а я иду открывать. Потому что, если скажу «да», пришедший сам откроет и заглянет в комнату.
— Глебушка, ты извини, я не хотела мешать вам делать уроки, — мнется в коридоре мама, странно разглядывая мое лицо, а потом скользит взглядом по одежде, я даже свитер одергиваю. — Там папа… он мангал приготовил, шампуры тоже. Но я не об этом… мы хотим тебе подарок подарить, а то ему ехать пора, позвонили, и… спустишься во двор?
— Мне не нужны от него подарки.
Я груб, но это так. Что бы он мне ни подарил, вещь не будет в радость. Будет лишь напоминать о его предательстве. Но мама так смотрит, что я киваю.
— Этот подарок мы начали готовить сразу после твоего рождения, чтобы подарить на совершеннолетие. Не обижай нас, прими его…
— Да, мам, сейчас идем, — обещаю и мама довольная уходит.
— Фух, — выдыхает Данька, поворачиваясь в кресле, — нас чуть не застукали.
— Вот-вот, страшно стало?
— Нет, неудобно… но твоя мама взрослый человек, понимает. Иначе вошла бы без стука. Ты иди, получай свой подарок, я здесь подожду.
— Нет, пойдем вместе, только оденься, — я смотрю на часы, понимая, что скоро начнут собираться гости и пора заняться шашлыком. Его понадобится много!
Мы спускаемся во двор, сегодня прохладно и даже летают пушистые огромные снежинки, что редкость для наших мест. Вижу восторг Даньки и сразу приходит идея — отвезти ее в снежный рай на каникулах, покататься на лыжах. Улыбаюсь, глядя как она ловит белые хлопья на ладонь и разглядывает хрупкие кристаллы, пока они не растают.
У мангала стоит отец, раздувает угли. Рядом мама и ее подруга, режут кольцами лук и помидоры на столе. При виде нас родители бросают свои дела, улыбаясь подходят ко мне. Мама берет пластиковую папку со стола. Там какие-то документы, и я даже не представляю, что они такого решили мне подарить.
— Сын, мы хранили этот подарок давно, практически с твоего рождения, — начинает отец, а мама протягивает папку зеленого цвета, через полупрозрачный пластик я вижу теперь не только бумаги, но и пластиковую карту. — Это счет и привязанная к нему карта. Когда ты родился, мы с мамой открыли специальный вклад, на ребенка, снять с него деньги может только владелец, то есть ты, по достижении восемнадцати лет. Деньги копились, мы его пополняли еще, так что, на мечту хватит.
Ого! А это хорошая идея!
