Отец подруги. Навсегда твоя - Вероника Касс

— Когда Паша меня утащил, я видела Рому.

— Он видел вас?

— Нет, я видела его. Он передавал что-то кому-то на приеме. Не знаю что, но выглядело это так себе. Он оглядывался по сторонам, нервничал, словно боялся, что его заметят. Я была в темноте, он не мог меня видеть, но я почему-то акцентировала на этом внимание после всего, что ты сказала, мне кажется, он вел себя подозрительно.

Я цепляюсь за слова Ули, как за спасательную соломинку. Если она видела что-то подозрительное, значит, я не зря настаивала на том, что Рома виноват и его абсолютная уверенность в собственной несокрушимости не более, чем фикция. Теперь нужно сделать так, чтобы в это поверил Дамир и, наконец, проверил Рому, как следует.

— Я пойду спать, Тая, очень устала, глаза слипаются.

Убедившись, что Ульяну можно отпустить, киваю и позволяю ей уйти. Сама же отношу стакан на кухню, кладу его на сушку и тоже поднимаюсь к себе. Раздевшись, тихо ложусь в одну кровать рядом с Дамиром и сыном, а когда просыпаюсь, узнаю, что наступил конец света. Иначе назвать то, что происходит, я не могу.

Ульяна сидит в центре стола на кухне. Руки собраны в крепкий замок, взгляд направлен в одну точку и нечитабелен. Дамир ходит по кухне туда-сюда, а Виолетта Михайловна, судя по всему, куда-то ушла с Даней.

— Что тут происходит? — тихо спрашиваю в надежде, что хоть кто-то мне ответит, но когда Дамир отворачивается, Ульяна поднимает голову и медленно мотает головой, шевеля губами, кажется “это провал”!

Глава 45

Первой мысль, что меня посещает это то, что Улю кто-то застукал на приеме. И доложил Дамиру. Или… выложил в сеть?

Мои предположения набирают оборот, а отец с дочерью тем временем продолжают молчать. Кидаться предположениями я тоже не спешу, не угадаю и выдам кого-нибудь.

А вдруг речь вообще о Гордее и дочери ювелирши?

Стремительно обхожу стол, равняюсь с Дамиром, кладу руку ему на плечо и сдавливаю, что есть силы.

— Что происходит?

— Происходит то, что вы с Ульяной отчего-то возомнили себя сыщиками полицейскими. Одна следит за Ромой, вторая следит за Ромой…

Дамир резко разворачивается. Так что моя рука падает и остается висеть словно плетью.

Всего-то?

Весь сыр бор из-за этого?

Хочется повернуться к Ульяне и разглядеть хоть что-то в ее взгляде, но приходится отвечать на тревожный взгляд Дамира. Багиров не на шутку чем-то растревожен и словно даже взволнован.

— Я… я не понимаю… — растерянно произношу я, всплескивая руками, разводя их в стороны, а затем тут же обнимаю себя за плечи.

— А тебе и не надо ничего понимать, — жестко говорит Дамир и мне становится обидно. Словно я не живой человек с развитым интеллектом, а инфузория туфелька. — Я же сказал, что разберусь со всем сам. Значит разберусь. Ни тебе, ни тем более Ульяне в эти разборки лезть не стоит.

Слух режет уточнение про тем более Ульяне. Значит она ему дороже. Оно и понятно… все очевидно, она его дочь, а я… я по-прежнему никто. Все очевидно, но слова все равно цепляют.

Тем не менее я сдерживаюсь. Жмурюсь, медленно вдыхаю и выдыхаю и спрашиваю в третий раз:

— Что случилось?

— За Ромой следила не только ты Тая, и ты, Ульяна, но и мои люди. Только в отличии от моих людей кого-то из вас он заметил. Человек, которому он что-то передавал, избавился от передачки Романа, еще до того как мои люди до него добрались. Даже следить за ним уже не было смысла.

— Подожди, — ахаю я, руки мгновенно перемещаются с плеч под грудь. Я больше не обнимаю себя, я больше не защишаюсь инстинктивно, я нападаю. Потому что… потому что все что говорит Дамир… — Бред. Все что ты сейчас говоришь никакое отношение не имеет ни ко мне, ни к Ульяне. Увидел нас Рома, не увидел. Какая разница? Причем тут это?

— При том, что вы лезете туда, куда нельзя. И сами даже не осознаете всего уровня опасности. Ладно ты. Под присмотром, но эта, — Дамир направляет ладонь в сторону дочери, — никакого переезда.

— Что?

— Никакого переезда, Уль. Временно живешь с нами.

— Но, папа, ты же…

— За руль самостоятельно тоже никто из вас не садится.

— Что? — ахаю, мне не больно то и хотелось… в плане, что моя машина осталась в другой стране, и ездить не на чем, но как он может ограничивать… — При чем тут вождение? Дамир, что за ерунда происходит, черт тебя дери!?

— Я просто пытаюсь обезопасить свою семью. Никаких таксистов. Левых автомобилей. Только мой транспорт и мои водители. Пределы дома покидать только с охраной. И что бы каждый шаг под присмотром. Все! — последнее Дамир уже кричит, словно заранее ожидая, что я начну припираться. Видимо Ульяна его уже вывела из себя с утра.

— Мы что пленницы?

Дверь входная хлопает, я слышу Виолетту Михайловну, Даню, и судя по голосам, направляются они в нашу сторону, я замолкаю, жду. А когда вижу соседку с Даней за ручку, то позади них я вижу еще и трех амбалов. Сразу целых трех.

— Даня тоже пленник?

— Таисия, будь благоразумна.

— Это ты мне говоришь? О благоразумии? А почему сразу не мешок?

Слышу смешок со стороны Ульяны, но мне не смешно. Я не понимаю происходящего. Я его не понимаю и я его не принимаю.

— Всем нам мешки на голову, и спрятать? А чего бы нет! Так всяко надежнее будет.

— Таисия…

— Или ты продал тот дом? Слишком дорого стоило провести в него электричество? — язвлю я, и никак не ожидаю, что Дамир вдруг начнет широко улыбаться.

Вот он стоял тут как каменное изваяние. Изображал из себя бездушного помешанного на контроле Тирана. А вот тело и довольно улыбается. Человечно так сразу…

— Дом стоит на месте. Но тебя отправлять в него опасно, подождешь еще в этот раз его уже наверняка. Ну его… подальше от греха.

— Ты… ты же шутишь?

— Я серьезен, как никогда. Никакой самодеятельности. Это раз. И… — Дамир смотрит на запястье с часами, — через два часа у нас встреча со свадебным организатором. Я перенесу ее, специалист приедет