Альтер Эго (СИ) - Villa Orient

Коля нашёл мессенджер и открыл его. Оба следователя, старший и младший, уставились в экран.

— Смотри-ка, что он писал «Кукле-3»: «Хочу увидеть тебя снова… Запах твоей узкой киски не выходит у меня из головы…» — следователь присвистнул. — Смотри, какая длинная амурная переписка. Этих сообщений не было в отчёте.

— Не было, точно, Вадим Игоревич. И контактов таких у него не было. Тут «Кукла», «Кукла-2», «Кукла-3», а других контактов нет.

— А сколько провайдеры хранят информацию? Может, это старые сообщения?

— Нет, они в том же месяце, когда его убили.

— А посмотри, в тот день было что-то? Встречи назначены?

Коля листал сообщения:

— Нет, ничего в тот день. Есть за два дня до смерти: «Хочу тебя увидеть» «Я тоже хочу» «Давай встретимся в четверг» «Давай» «Там же, где и всегда» «У меня есть идея получше. Давай среди деревьев и памятников. Там тихо. Никто не увидит» «Мне не нравится это место» «Ну пожалуйста» — Тут он думал целых десять минут и согласился. Похоже на описание кладбища, Вадим Игоревич.

— Ещё как похоже. И похоже, наша «Кукла-3» — это Аврора Виннер.

— Да почему, Вадим Игоревич?

— А кто ещё на кладбище звать будет?

— Ну не знаю. Сейчас, подождите, — Коля написал сообщение и отправил на свой номер, а потом взял свой телефон.

— Вадим Игоревич, это другой телефон. Вот смотрите, номер другой, не тот, что на него зарегистрирован, и не тот номер, который жена сначала давала.

Они переглянулись.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Она нам второй его телефон отдала. Она знала, что у него есть второй телефон.

— А первый где?

Вадим Игоревич нашёл на столе дело Иванова.

— Фрагменты телефона нашли при нём в могиле. Предположительно, телефон разбит тем же орудием, что и нанесены травмы. Сим-карту не нашли, но она тоже, скорее всего, сломана и валяется где-то в земле. А вот смотри, показания его жены. Она сказала, что телефон был при нём. Она звонила ему где-то в двенадцать часов дня, и он ей ответил, — Вадим Игоревич стал листать дело. — А вот распечатка звонков, тут есть этот их разговор, три минуты. Значит, телефон был при нём. А сейчас она отдала его нам, как ни в чём не бывало. И сказала, что это его телефон.

— Она сказала: «наверное».

— Да, но ты понимаешь, что это значит?

— Она знала, что у него есть второй телефон.

— Знала, и переписку читала. Вот что бывает, Коля, когда задаёшь одни и те же вопросы через год. Достань-ка ордер на обыск.

— А так можно?

— Можно, когда есть подозрения, что близкие не всё помнят, вещи найти не могут, мы им помогаем. Тем более, у нас теперь дело об убийстве. И вызови мне Аврору Виннер на допрос по подозрению в убийстве.

— Есть, товарищ майор. Я тоже могу присутствовать на допросе?

— Ты должен присутствовать на допросе, младший лейтенант. Теперь надо отработать связи Иванова, выяснить, кто такие эти Куклы, и проверить алиби.

— А основание, мотив?

— Мотив у них у всех есть: ревность, месть. Иванов — тот ещё ловелас.

— И у жены тогда тоже есть мотив.

— И у жены в свете последних находок тоже есть мотив. Её будем тоже отрабатывать. Но прежде всего Аврору Виннер.

Глава 41

Алиби и шарф с кровью

— Вадим Игоревич, с Авророй Виннер проблема.

— Какого рода?

— У меня был очень неприятный разговор со службой безопасности МИДа. Она на госслужбе, и у неё юридический иммунитет. Её делом может заниматься только ФСО. Но это неважно. Вам сначала хорошую новость или плохую?

— А сейчас какая была?

Коля нахмурился и махнул рукой.

— Ладно. Я понял. В нашем деле хорошие новости бывают редко. Она сейчас в длительной командировке на три года на острове Маврикий, поэтому вызвать её на допрос нельзя.

— Так… А хорошая тогда какая?

— У неё алиби на день убийства.

Вадим Игоревич всплеснул руками и вскочил со стула.

— С чего ты взял, что это хорошая новость? Да как так-то? Где же она была? И кто это подтвердил?

— Она была в Санкт-Петербурге на Международной конференции по мягким вычислениям и измерениям. Она зарегистрирована на ней все три дня. Прибыла за день до дня пропажи и убийства Иванова. Есть билет на «Сапсан». Две ночи она была зарегистрирована в гостинице «Нева». Выступала в день убийства с докладом. Несколько десятков людей могут подтвердить. И камеры тоже. В общем, я, конечно, всё проверю ещё раз, но, похоже, это не она. Ну, не успела бы она и в Питере выступить, и на Митинское кладбище сгонять.

— Ну ладно, сложно с ней всё. С Маврикия, конечно, мы её не вызовем. Где это вообще?

— Очень сложно, Вадим Игоревич. Внутренняя безопасность МИДа мне дали понять, чтобы мы больше не спрашивали о ней и все запросы отправляли сразу в ФСО.

— Ну, это мы ещё посмотрим. Давай начнём с того, что проще.

— Здравствуйте, Маргарита Владимировна.

— Опять вы? Что-то вы зачастили. То нет от вас вестей целый год, а то приходите два раза на неделе. Никак не можете оставить нас в покое. Что ещё вам нужно?

Она была зла и не скрывала раздражения. И Вадима Игоревича это удивило.

— У нас постановление на обыск квартиры.

— Чего?

— Вот, можете ознакомиться, — Вадим Игоревич протянул бумагу с печатью. Она посмотрела и пробежалась по строчкам глазами.

— И что это значит? Зачем?

— Теперь это дело об убийстве. Ищем улики.

— Здесь?

— Здесь, Маргарита Владимировна. Давайте не будем терять время, — следователь прошёл мимо неё в коридор. — Николай Дмитриевич, найдите понятых, пожалуйста. Маргарита Владимировна, я присяду в комнате за столом писать протокол.

Пока следователь проходил в комнату, Маргарита старательно ему мешала протиснуться в коридоре.

— Что вы хотите найти?

— Что-то, что даст нам зацепку.

— Зацепку для чего?

— Где искать дальше. Маргарита Владимировна, не переживайте так. Мы постараемся всё сделать аккуратно.

Но она и не думала успокаиваться, и даже закричала, превратившись в фурию:

— Убирайтесь! Вон отсюда!

И начала мешать служителям закона, захлопывая перед ними дверцы шкафа, который они собирались осмотреть.

— Маргарита Владимировна, если вы будете мешать, я вынужден буду вас заковать в наручники.

Молодая хозяйка отошла, заламывая руки и бешено вращая глазами, что ещё раз убедило следователя в том, что он пришёл верно.

— Где сын?

— Вам-то какое дело? В саду он.

Следователь подумал: «Хорошо, что ребёнок при этом не присутствует. Не понятно, что он запомнит».

Обыск длился уже час, и всё это время Маргарита металась из угла в угол как бешеный зверь. Когда Коля позвал старшего следователя в другую комнату, то она метнулась быстрее него, как будто знала, что сейчас произойдёт.

— Вадим Игоревич, понятые, смотрите, шарф с красными и коричневыми пятнами. Найден в шкафу, на верхней полке. — Маргарита Владимировна, это ваш шарф?

— Нет, — она отчаянно замотала головой.

— Знаете, чей это шарф?

— Нет.

— Шарф Артёма Михайловича Иванова, вашего мужа?

— Нет! — Маргарита разрыдалась.

Вадим Игоревич взял её под локоть:

— Пойдёмте, Маргарита. Он увёл её в другую комнату, где никого не было, и усадил на диван, пока она плакала навзрыд. Он дал ей платок и подождал, пока рыдания станут тише.

— Маргарита, я всё понимаю, вас понимаю. Я знаю, что случилось. И знаю, почему. Давайте я начну, а вы меня поправите, — он вздохнул. — Артём вам изменял.

Маргарита смотрела в одну точку перед собой. Следователь продолжил:

— С бывшей женой.

Она зажмурилась и кивнула.

— Вы об этом узнали. Телефон нашли, переписку, верно?

Она кивнула и сдавленно произнесла:

— Поздно вечером как-то. Я спала уже. У него телефон на вибрации был. Он в туалет пошёл и забыл его заблокировать. Он не знал, что я проснулась. Ушёл, а я посмотрела. Там переписка была с его любовницей, — она замолчала.