Развод в 45. Предатель, которого я любила - Лила Каттен

– Сбавь тон и немедленно сюда. Я не буду за тобой бегать, мне нужно ребенка покормить.

Она недовольно фыркнула и ушла. А я подошел к дочери и взял ее на руки. Крик медленно стихал, а буря внутри меня разрасталась в настоящий ураган.

Я не мог исправить прошлого, в настоящем я был слишком потерян, надежды на будущее тоже не было никакой. Дочь скатилась в учебе и, кажется, перестала что-либо чувствовать к родной матери, перестала распознавать добро и выгоду. Вера давила со своей любовью и фамилией дочери, явно давая понять, чего от меня ожидается, а я попросту не мог навести хотя бы малейший порядок в этом бардаке.

Олеся бы знала, как поступить. Она бы за один день все исправила. Она бы… она бы не допустила ошибки и точно знала, как ее исправить, случись это с ней. Но я не мог позвонить ей и попросить совета. Я был неспособен жить без нее. И сейчас я это четко осознавал и ощущал. И мне было страшно.

Чертовски страшно облажаться сильнее, чем уже это сделал.

Вера вошла в гостиную и посмотрела на меня. Я хотел, чтобы она почувствовала мою растерянность. Хотел, чтобы я не ошибся. Хотя бы сейчас.

– Я купила еще смесь. И знаешь, – защебетала она, подходя ближе, – я решила перейти на сбалансированное питание. Все же мне нужно прийти в форму, исправить недостатки фигуры, которые она у мне подарила. – Поцеловав дочь в щеку, она ушла в комнату. – Смесь сейчас разведу, мне переодеться надо, – крикнула, закрывая дверь.

И ни единого вопроса.

Оставшись в гостиной, я подошел к окну и, покачивая дочь, вгляделся в заснеженный пейзаж. Снега было маловато, но картинка уже была создана природой идеально.

Олеся бы сейчас сказала, что в этом году будет "настоящий" Новый год. Так она называла года, когда снег выпадал в праздники. Она бы радовалась снегу, как девчонка, и вытащила всех нас на улицу оставить первые следы.

На лице заиграла улыбка, и Лара, встрепенувшись, приоткрыла глазки. Она посмотрела на меня неосознанно. Но где-то внутри зашевелилось сердце и застучало.

– Быть может, все будет не так уж и плохо, – шепнул я ей. – Как считаешь?

Позади открылись обе двери, и Лена тут же набросилась на Веру.

– В чем дело?

– Приходила тетя. Как наехала на меня, прикинь, – начала жаловаться дочь. Но Вера прошла, едва ее слушая, и забрала у меня ребенка.

– Ты долго будешь занята? – спросила ее Лена.

– Понятия не имею. У меня стирки накопилось.

– А я хотела пройтись в магазин.

– У меня нет времени, Лена. Я выскочила на три минуты, больше не надо.

Вера скрылась на кухне, затем с бутылочкой и малышкой отправилась в нашу спальню, оставив нас моей старшей дочерью наедине.

– А теперь по поводу учебы, – я сел в кресло, она – на диван.

– Нормально у меня все с учебой, – пробормотала.

– Пора вводить ограничения, Лена. С меня достаточно, – отрезал я, и она сжалась, испуганно глядя на меня.

Глава 39

Олеся

– Не сопротивляйся, – строго предупредила Лида, стягивая резинку с моих волос.

Они разметались по плечам крупными черными волнами, мгновенно преображая мое лицо.

– Господи, что ты за человек? Я не хочу сидеть с распущенными волосами, мне неудобно.

В другие дни я бы не стала препятствовать этому. А сейчас хотелось консервативности, если это слово правильно передает смысл этой ситуации.

– Никто и никогда не поставит красоту женщины выше удобства. Красиво – значит, по большей части, неудобно. Так что потерпишь. А тем более, когда к тебе в гости идет мужчина.

– Ой, минуту! – откидываю ее руки, которыми она стала поправлять волосы, но она вместе с ними забирает резинку и сует в карман. – Лида, он уезжает, у меня реабилитация. Пожалуйста, не делай из этого что-то громоздкое, – взмолилась я. – Это не свидание.

– А твои красные щеки говорят о другом. Нет ничего плохого в том, чтобы оставить ему воспоминания о красивой женщине, которая осталась в городе, откуда он недавно уехал. Разве это не повод вернуться?

Я знала, что она желает мне счастья. И я была ей признательна за эту веру в меня.

– Может быть, в другой реальности, с другими людьми. У него дочь, которая требует внимания, теща, за которой он ухаживает. Я не могу быть третьим человеком, который будет висеть на его шее.

Лида задумчиво слушала мои объяснения, затем кивнула и отошла.

– Отлично. Пожелай ему счастливого пути. В чем проблема быть при этом еще более красивой?

– Ты невыносима.

– А ты не можешь отвечать на мои доводы убедительно. И если продолжишь со мной спорить, разбудишь сына.

– Ладно, оставляем, – все же соглашаюсь.

После подобных высказываний Лиды мне каждый раз приходится искать причины для собственных оправданий, почему Сева не вариант для меня. Но даже если эти причины лежат на поверхности, мне все равно приходится перечислять их мысленно.

Всеволод – красивый мужчина. Тут не стану спорить. О его качествах и вовсе молчу. Просто… слишком много этих «но» между нами. Одно то, что я только что развелась и прикована к креслу, стоит как самый огромный якорь. Я реалистка, вот и все.

– У тебя уже все готово? – поворачиваюсь к зеркалу и укладываю волны отросших волос по плечам.

На мне синее платье и помада цвета спелой черешни на губах.

– Конечно, готово.

В дверь позвонили, и Лида устремилась на выход из моей спальни.

– Капля духов, – напомнила она, прежде чем выйти. Но снова остановилась.

– Что?

– Не приравнивай себя к обузе. На самом деле это просто. Для слабых ты можешь быть бременем, но не для сильных людей, Олеся.

Теперь она ушла, а я осталась на месте, пропитываясь ее словами. Снова посмотрела на себя в зеркало, увидев в нем все еще молодую женщину, желающую жить, и улыбнулась ей.

Ухватившись за ободки на колесах, я выехала вслед за подругой. Всеволод и его дочь в этот момент снимали куртки.

– Олеся Ивановна! – закричала Мария и кинулась ко мне. – С Новым годом вас!

– С Новым годом, моя хорошая.

Она обняла меня так крепко,