Развод в 45. Предатель, которого я любила - Лила Каттен
Завернув за угол, я остановилась на пороге, потому что Лена держала в руках рамку с фотографией.
– Поставь, пожалуйста.
Мне почему-то стало страшно, что она ее разобьет.
– Ты как всегда, мам, – закатив демонстративно глаза, она со звонким стуком поставила фото на стол. – Это же были те, кто не может нормально оплачивать занятия? Теперь еще и едят за твой счет, откупаясь фотками.
Ее презрение, фырканье и тон ударили именно меня.
– Елена, – строго и предупреждающе сказал Никита.
– Что? Я не права? Притащились сюда типа поздравить, а сами…
– А ну заткнись немедленно! – чуть ли не закричала я.
Дочь застыла. Ее глаза округлились, а спина выпрямилась.
Я никогда не кричала на детей. Своих, чужих – неважно. На меня не кричали родители, и я не делала этого. Я предпочитала разговоры крикам. Сейчас… сейчас я не могла сдержаться. То, что я так ценно делала для этой девочки – Маши и ее семьи, – Лена превратила в мерзкую благотворительность.
– Ты что себе позволяешь? Ты как себя ведешь? – мои пальцы подрагивали от нервов, а сердце колотилось, словно еще один удар о мои ребра – и оно попросту разобьется. – Скатилась в учебе, в поведении. Бросила мать, постоянные жалобы, в голове лишь гульки и деньги. Сидишь тут, размышляешь о бедности. Да ты хоть знаешь, что такое работать? Что такое трудиться ради победы и самой себя? Смеешься над другими людьми, считая их неполноценность или бедность тем, за что можно упрекать. Но кто же такая в этом всем ты? Отец обеспечивает, спустил все воспитание черте куда, а ты и рада. Наглая, бессовестная хамка.
Смотрю в этот момент на них обоих, считываю их реакцию. Но на их лицах – единственное выражение, разделенное на двоих: шок.
– Ты что думаешь, если я в клинике и не нахожусь рядом, то ничего не знаю? Тебе хватило пять месяцев, чтобы стать этим, – указываю на ее внешний вид, но имею в виду то, что сокрыто внутри. – Зачем ты сюда сегодня пришла? Что тебе пообещал Никита за то, что ты сейчас здесь, рядом с матерью-инвалидом?
Перевожу дыхание и продолжаю. Даже если бы сделала паузу, вряд ли у них нашлись бы слова, чтобы противостоять.
– А я знаю зачем, – невесело усмехаюсь. – Ты надеялась, что я подарю тебе подарок. Ты пришла, чтобы забрать его по-быстрому, но тебе не хватило времени за долгое время, чтобы просто позвонить маме. Просто написать и спросить: «Как твои дела?». Потому что тебе не интересно и потому, что тебе, по сути, плевать. Ты обходила меня стороной, брала деньги без зазрения совести и тратила, но ты не могла позволить себе встать рядом со мной, потому что твоя мама больна и не ходит. Потому что это теперь не круто. А знаешь, что не круто мне? – я запираю на засов свои чувства и утраченную любовь к моей маленькой девочке, когда говорю: – Ты. Вот такая ты – это больно, это обесценивает все, что делала, все, что хотела для тебя. Ты выменяла доброту, ласку и любовь к семье на безразличие, унижение других и чрезмерное благополучие. Вот и сиди с этим всем, а ко мне не приходи под видом любви и участия.
Выдыхаю и словно задыхаюсь теперь.
Лида кладет руки на мои плечи, разминает их и подает стакан с водой, который я осушаю.
Все это время ни звука не исходит от бывшего мужа и дочери. Но последняя держится недолго.
Лена вскакивает и, открыв рот, кричит на меня в ответ, не заметив, как и Никита, что сын стоит позади них в дверях и смотрит на меня красными глазами:
– Да что я тебе сделала? Это Артур во всем виноват! Он тебя сделал калекой, а ты ненавидишь меня! Ты упрекаешь меня во всем, а ему улыбаешься!
– Неважно, кто виноват. Я бы ни за что не упрекала его за то, что случилось. Это вина другого водителя. Но между вами двумя есть одно большое отличие: он на фоне этой трагедии себя не потерял. А ты – да.
– Мне тебя тоже жалко! – кричит она опять.
– Да не нужна мне жалость. Мне моя дочь нужна.
– А потом обижаешься, что не прихожу и не звоню. Одни претензии от тебя!
Артур входит резко, толкнув плечом Никиту, хватает Лену за кофту и тащит на выход.
– А ну пошла нафиг отсюда! Дура малолетняя!
– Ты что творишь?! – Никита бежит за ними, а я закрываю глаза.
Через три минуты на кухне появляется бывший муж. Недовольный. Злой. И даже разочарованный, кажется.
– Ну и зачем так? Я с ней тоже строг, но ты перегнула палку, Олесь.
– А вот ты недогнул. Ты так занят своим другим ребенком, что забыл о старшей дочери? С сыном вообще планируешь выстраивать отношения? Или ты всех нас оставил позади?
– Олеся, не надо, а? Драму тут устроила.
– Господи, и на что я надеялась? Ты был гордостью, Никит, а стал разочарованием. Поверить не могу. Забыл, как быть отцом? Или мне казалось, что ты вообще знал, как им быть? Куда она поступит с такой успеваемостью? Девятый класс. Ей нужно браться за ум, а не за твой кошелек. Что ты творишь?
– У нас все в порядке. Дочь пришла поздравить с праздником, а ты…
– А я что? Что я сделала? Знаешь, иди-ка ты тоже. И не приходите больше.
– Она и не придет. Итак, с трудом уговорил.
– И ты мне говоришь о том, что я устроила драму? Заставил дочь прийти к матери – это тебе правда ни о чем не говорит?
– Ты слышал маму, – громыхает голос Артура.
– Сынок, нужно поговорить.
– Мама попросила, чтобы ты ушел.
– Артур… – пытается снова Никита, но тот лишь скрещивает руки на груди и кивает в сторону выхода.
Бывший муж, опустив голову, тут же разворачивается и уходит, как всегда, оставляя после себя одну лишь пустоту. Вот только теперь не болит. Слава богу, боль вместе с ним давно ушла.
Глава 41
«Забудь» – это то немногое, что