Ты под запретом - Лена Бонд

Она закатывает глаза, и этот жест ранит меня сильнее любых слов.

— На какую твою сторону, Полина? — её голос звенит от едкого раздражения. — Хочешь, чтобы я поддержала твои отношения непонятно с кем?

Всё. Это последняя капля. Внутри меня рушится плотина, сдерживающая поток эмоций. Кровь приливает к лицу так резко, что в висках стучит, руки трясутся от бешенства.

— Хватит его так называть! — кричу я. — У него есть имя, мама. Его зовут Илья!

В этот момент в комнату заваливается Борис. Его массивная туша заполняет весь дверной проём, и я инстинктивно съёживаюсь, чувствуя исходящую от него угрозу.

— Что у вас тут происходит? — рычит он своим мерзким басом.

Я смотрю на них обоих — на мать, которая предала меня, на отчима, который никогда не был мне родным человеком. Внутри поднимается волна отчаяния и решимости. Я больше не буду марионеткой в их руках!

Медленно, наслаждаясь каждым мгновением, я поднимаю билет и начинаю методично рвать его на мелкие кусочки. Время словно замедляется. Я вижу, как расширяются глаза мамы, как наливается кровью лицо Бориса. Обрывки падают из моих рук, как конфетти на празднике. Вот только этот праздник — похороны моего прежнего послушного «я».

Подхожу к печке и бросаю остатки билета в топку.

— Я никуда не поеду, ясно вам? — мой голос звучит неожиданно твёрдо. — И вы меня не заставите!

Я разворачиваюсь и иду в свою комнату, слыша за спиной возмущённый крик Бориса.

— Полина, вернись немедленно!

Захлопнув дверь, я бросаюсь к шкафу и начинаю вытаскивать вещи, швыряя их в чемодан. Руки трясутся, мысли путаются.

Что я делаю? Куда я пойду? Как я буду жить дальше?

Сейчас я пойду к Илье, но что потом? Я замираю на мгновение, сжимая в руках футболку. Ладно, буду действовать по ситуации. Главное — уйти отсюда. Я не могу уехать послезавтра! Это жестоко, несправедливо! Ещё и жить в семействе набожных фанатиков, у которых дом заставлен иконами.

Перед глазами всплывает образ Павла — бледный парень, с прилизанными светлыми волосами и вечно опущенным взглядом. Я видела его всего пару раз, когда он приезжал с отцом к нам в гости, и когда мы ездили к ним на ужин. Он всегда сидел молча, отвечая только когда к нему обращались, и смотрел на меня странным оценивающим взглядом, от которого становилось не по себе. Меня передёргивает от одной мысли о том, чтобы жить с ним под одной крышей.

Дверь распахивается без стука, и на пороге появляются мама и Борис. Их лица искажены гневом, и я инстинктивно отступаю к окну.

— Ты переходишь все границы, Полина, — голос Бориса звучит угрожающе спокойно. — Если ты сейчас уйдёшь, то домой в Москву можешь вообще не возвращаться. У тебя больше не будет дома.

Его слова бьют как кнут по самому больному месту. Неужели они способны на такую жестокость? Но я продолжаю собираться, пытаясь не показать, как сильно меня ранили его слова. Внезапно меня пронзает мысль — паспорт! Я бросаюсь к тумбочке, где лежали документы, но там пусто.

— Это ищешь? — Борис поднимает в воздух руку с моим документом. — Паспорт получишь в аэропорту, когда будешь проходить регистрацию на рейс до Москвы.

— Вы не имеете права! — шиплю я, чувствуя, как внутри всё кипит от бессилия и ярости.

— Это для твоего же блага, Полина, — вмешивается мама, и от её фальшивой заботы меня тошнит.

Я чувствую, как глаза начинают щипать от подступающих слёз. Нет, я не буду плакать перед ними. Не доставлю им такого удовольствия. Поверх всех вещей закидываю свой телефон и блокнот, застёгиваю молнию и проскальзываю мимо них в коридор, как тень.

— Полина! — кричит мама, но я уже не слушаю.

Надеваю кроссовки прямо на ходу, хватаю куртку и выскакиваю из дома. На крыльце я сталкиваюсь с Асей. Её глаза широко распахнуты, в них видны тревога и непонимание.

— Полька, что случилось? — её тонкий голосок дрожит от страха. — Куда ты?

Я останавливаюсь на мгновение. Моя маленькая сестрёнка, единственный человек в этой семье, который по-настоящему меня любит. Боль пронзает сердце, ведь сейчас я бросаю её, оставляю одну с ними.

— Прости меня, Асенька, — шепчу я, крепко обнимая её дрожащее тельце. — Я не могу больше здесь оставаться. Но мы обязательно увидимся, клянусь тебе!

Я отстраняюсь и быстро иду к калитке, слыша за спиной душераздирающий плач Аси.

— Поля! Полечка, не уходи! Не оставляй меня!

Оглядываюсь и вижу, как Борис хватает её за плечи и тащит обратно в дом. Она вырывается, протягивает ко мне маленькие ручки, и эта картина разрывает моё сердце в клочья. Но я продолжаю идти, яростно смахивая непрошенные слёзы. Сейчас у меня есть только одна цель — добраться до Ильи.

Дорога до его дома кажется бесконечной. Ноги подкашиваются от нервного напряжения, в голове пульсирует кровь. Когда наконец вижу знакомый забор, чуть не падаю от облегчения. Входную дверь подпирает веник — значит, Ильи нет дома, только мама. Я не решаюсь зайти и побеспокоить её. Вместо этого сажусь на ступеньки, кладу рядом с собой сумку и обнимаю колени руками, пытаясь унять дрожь.

В голове крутятся ядовитые мысли, одна страшнее другой. Неужели у меня действительно больше нет дома? Как я буду жить без паспорта? А что, если Илья не захочет связываться с такими проблемами? Что будет с Асей?

Бедная Асенька, моя маленькая, так расстроилась...

Время тянется мучительно медленно. Я сижу, уставившись в одну точку, чувствуя, как немеют конечности и душа одновременно. Страх перед неизвестным будущим сжимает горло, лишая возможности нормально дышать.

Звук подъезжающей машины вырывает меня из оцепенения. Я поднимаю голову и вижу знакомую старенькую ладу Ильи. Он паркуется у ворот, и моё сердце начинает биться чаще. Илья выходит из машины, и наши взгляды встречаются. Я вижу, как меняется его лицо — от удивления к тревоге. Он забирает рюкзак из салона и быстро идёт ко мне.

Я не выдерживаю. Вскакиваю и бегу к нему навстречу, преодолевая разделяющее нас расстояние за считанные секунды. Врезаюсь в его крепкие объятия, вцепляюсь в куртку, и все сдерживаемые эмоции прорываются наружу. Я плачу, уткнувшись в его плечо, чувствуя, как сильные руки крепко обнимают меня, словно защищая от всего мира.

— Что случилось, принцесса? — его голос звучит обеспокоенно, он гладит меня по волосам, и от этой