Ты под запретом - Лена Бонд

— А мыться мы где будем? — мой голос срывается на противный писк.

— Во дворе есть старая баня, — отвечает Борис, заходя из дома. — Я как раз пробую её растопить.

Я чувствую, как земля снова уходит из-под ног. Туалет на улице? Баня? Это какой-то кошмар!

— Полина, — мама смотрит на меня с той особой интонацией, которая означает «не начинай, всё нормально», — помоги нам, пожалуйста. Чем быстрее мы всё приведём в порядок, тем быстрее сможем отдохнуть.

Я хочу возразить — сказать, что не собираюсь здесь ничего убирать, потому что не планирую здесь оставаться. Но что-то в маминых глазах, усталость, может быть, или скрытая просьба, заставляет меня промолчать. Я вижу, как она измотана этой поездкой, этими хлопотами. Возможно, она тоже не в восторге от таких каникул, но при Борисе старается сохранять спокойствие. Как бы я ни злилась на неё за то, что она привезла меня в эту глушь, я не могу заставить её страдать ещё больше.

Через силу, но я присоединяюсь к уборке. Проходит не меньше пары часов, прежде чем дом приобретает более-менее жилой вид. Мы вытряхнули все дорожки, вытерли пыль, помыли полы, перемыли посуду, помыли и подключили холодильник, заправили новые комплекты постельного белья, которые мама предусмотрительно взяла с собой. Я вся в пыли, руки саднят от тряпок и моющих средств, спина ноет от непривычной работы.

— Уф, я умираю от голода, — говорит Ася, плюхаясь на старый диван, когда мы заканчиваем.

Я понимаю, что тоже ужасно хочу есть. Мы не ели с самого утра, только перекусывали в дороге. Желудок сводит от голода, и я готова съесть что угодно, даже если это будет какая-нибудь самая простая деревенская еда.

В этот момент входит Борис с какими-то пакетами. Очень вовремя.

— Вот, соседка передала, — говорит он, выкладывая на стол молоко, свежий хлеб, картошку и сметану. — Единственный магазин в деревне уже закрыт, продукты купить сегодня не удастся.

Я смотрю на эти продукты и чувствую, как в животе урчит от голода.

— Ася, соседка ещё продала нам помидоры и огурцы со своего огорода. Сходи, помоги донести.

Аська довольная вылетает на улицу, а я начинаю разбирать продукты, которые принёс отчим. Беру бутылку с молоком и наливаю себе в большую кружку. Оно выглядит странно — не такое белое, как в магазине, и с какой-то пленкой сверху. Неужели оно испорченное? Или так и должно быть?

Я сажусь за стол, нюхаю его, пытаясь понять, всё ли с ним в порядке. Запах необычный, но приятный. Только я подношу кружку к губам, как в комнату влетает Ася.

— Поля! Там такие помидоры огромные! — кричит она прямо над ухом, размахивая руками от восторга.

От неожиданности я вздрагиваю и проливаю молоко прямо на свой голубой сарафан. Холодная жидкость мгновенно пропитывает тонкую ткань, достигая даже трусиков. Я чувствую, как по ногам стекают холодные струйки, и меня передёргивает от отвращения.

— Аська! — кричу я, вскакивая. — Ты что творишь?!

Молоко льётся по моим ногам, образуя лужицу на полу. Я смотрю на свою испорченную одежду и чувствую, как слёзы подступают к глазам. Это была моя любимая вещь, я купила её всего месяц назад в бутике на Тверской!

— Прости, Поля, я не хотела, — Ася выглядит действительно виноватой. — Ничего страшного, можно постирать. Отстирается, правда...

— Что-то я не вижу в доме стиральной машинки, а ты? — огрызаюсь я.

В этот момент в комнату заходит мама.

— Что у вас здесь происходит? — спрашивает она, оглядывая нас с ног до головы.

— Мам, посмотри, что Аська наделала! — я показываю на свой мокрый сарафан. — Он теперь испорчен!

Мама спокойно осматривает меня, и в её глазах я не вижу того понимания, на которое рассчитывала.

— Ничего не испорчен, — уверенно произносит она. — Боря говорит, здесь есть речка недалеко, где все полощут бельё. Сбегай туда, сполосни, пока не засохло.

Я смотрю на неё округлившимися глазами, пребывая в полном шоке. Она серьёзно предлагает мне пойти стирать сарафан в речке? Как какая-нибудь крестьянка из прошлого века?

И тут Ася делает нечто совершенно безумное. Она берёт кружку с остатками молока и выливает его себе на футболку. Белая жидкость растекается по розовой ткани, образуя некрасивое пятно.

— Пошли вместе, — говорит она с улыбкой. — Мне тоже надо.

Я смотрю на сестрёнку, как на сумасшедшую, а потом... начинаю смеяться. Просто не могу удержаться. Это настолько абсурдно, настолько нелепо, что смех вырывается сам собой. И Ася смеётся вместе со мной, а её глаза снова сияют. Люблю я эту девочку, не могу долго на неё злиться. Даже когда она ведёт себя как ненормальная.

Мы с Асей быстро переодеваемся в чистые сухие вещи. Я выбираю джинсовые шорты и укороченную футболку — единственную более-менее подходящую одежду для деревни, которую взяла с собой, когда мы собирались в спешке.

Борис объясняет нам, как пройти к реке, и мы с Асей отправляемся туда. Я несу свой сарафан и ярко-розовые стринги, которые тоже намокли от молока. Сама затея стирать вещи в открытом водоёме кажется мне максимально бредовой, но выбора нет.

Тропинка ведёт через небольшой лесок, и вскоре мы выходим к реке. Она оказывается не очень широкой, с быстрым течением и прозрачной водой. Я вынуждена признать, что место здесь довольно красивое — зелёные берега, чистая вода, над которой склоняются ивы...

— Вау! — Ася пищит от восторга. — Поля, мы обязательно должны прийти сюда искупаться! Смотри, какая вода чистая!

Мне не очень нравится эта затея, но я молчу. Не хочу портить сестре настроение.

Вдруг Аська вскрикивает:

— Смотри, там Илья! Илья, привет!

Я резко поворачиваю голову вправо и вижу чуть поодаль знакомую фигуру. Только его здесь не хватало! Илья стоит по колено в воде с удочкой в руках. О господи, вот уж действительно мастер на все руки… Деревенский мачо во всей красе.

Ася машет и кричит ему до тех пор, пока Илья не замечает нас и не машет в ответ.

— Ну красавчик, скажи? — толкает меня локтем сестра, хитро улыбаясь.

Я закатываю глаза и сажусь на край берега, опуская сарафан в воду. Течение действительно сильное, приходится крепко держать ткань, чтобы её не унесло. Затем достаю свои ярко-розовые стринги и начинаю быстро их полоскать вместе с сарафаном, оглядываясь по сторонам, чтобы никто ничего не заметил. Особенно Илья.

И тут случается катастрофа. Трусики выскальзывают из моих мокрых пальцев и мгновенно уносятся течением. Прямо туда, где