Так бывает... - Надежда Михайловна
И увидев настороженный взгляд Наили, улыбнулся:
— Не переживай, она у меня как рентген, сразу определит и выдаст чего-нибудь типа: "Повезло дураку!! Или: Не достоин такой женщины вовсе."
Поужинали, Айша, утомленная дорогой, быстро уснула. Генка в ванной тщательно мылся-брился, а Наиля, приготовив постель, задумчиво смотрела в окно...
— О чем задумалсь? — Неслышно подошедший Генка, приобняв, прижался к её спине.
— Да вот, думаю, что у меня... у нас впереди, приживусь ли я здесь? Или же опять придется себя по осколкам собирать?
— Не придется!! Я же не монстр, да, было много ошибок, сподличал раз, с бывшей, но знаешь, после ранения было время много о чем подумать, когда неподалеку проходит старуха с косой — много чего пересматриваешь в жизни.
— Как ранение? Откуда?
— Да расскажу потом, сейчас марш в ванную, и под бочок ко мне. Не переживай, я сам волнуюсь, как бы тебе понравиться, не разочаровать.
Наиля прилегла к нему, когда он уже задремал.
— Ох, милая моя, я, похоже, сегодня не способен на подвиги! — пробормотал Генка. Придвинулся вплотную к ней, обнял и через пару минут уснул. Напряженная было Наиля, понемногу расслабилась в его крепком объятии и незаметно для себя тоже уснула.
Проснулась рано — привычка, пошла потихоньку на кухню, посмотрела на сладко спящую дочку и, включив небольшой ночник, начала готовить завтрак.
Генка проснулся от вкусных запахов, сладко потянулся, потом вспомнил, что позорно уснул вечером, быстро прошмыгнул в ванную. Умылся, причесался, натянул штаны и футболку.
— Привет! — С добрым утром! — улыбнулась Наиля.
— С добрым, ты это, не обижайся, что я...
— Я понимаю, Гена, видела же, что устал, да и наоборот хорошо, я тоже волнуюсь, а за ночь немного успокоилась.
— Правда?
— Правда, правда.
— А мы Айшу не разбудим?
— Нет, она теперь часов в десять и проснется.
— О, ну тогда... — Генка осторожно взял Наилю за руку, — пойдем и мы досыпать.
— Но, Гена, тебе же надо на работу.
— Время семь, никого нигде нету, часиков в девять вот и поеду.
Сначала оба чувствовали себя скованно, но Генка быстро вошел во вкус. Он искренне старался понравиться своей татарочке — бережно, аккуратно, с каким-то восторгом он гладил и нацеловывал её, и Наиля инстинктивно понявшая, что Генка очень старается, расслабилась тоже, и получился первый раз очень даже замечательный.
— Ох, как домой вернулся после ста лет!! — выдохнул Генка и встревоженно уставился на раскрасневшуюся Наилю. — Я тебя не обидел?
— Нет, Гена, все хорошо.
— А будет ещё лучше! — Он чмокнул её в нос. — Как ни жаль, надо дела сделать, зато ночью... - он лукаво посмотрел на неё, — я весь ваш навеки!!
Все время что он был не дома, у него внутри зрело какое-то теплое чувство, он постоянно беспричинно улыбался, так вот глупо улыбаясь, и встретил мамку — договорились же поехать к нему вместе.
Тома внимательно вгляделась в него:
— Может, и впрямь, мозги на место встали, вон как сияешь??
— Мам?
— Погляжу сначала!!
А дома Генку ждала преобразившаяся квартира — не стало скучного, как выражалась мамка, безликого жилья. Особенно изменилась кухня — вся такая веселенькая, какие-то вазочки, полотенчики, прихваточки. Мамка с порога одобрительно выдала:
— Наконец-то жильем у тебя запахло. Здравствуй, Наиля, я мамка вот этого.., Тамара Ивановна. Давай знакомиться! — мамка пристально вгляделась в татарочку, а потом перевела взгляд на девчушку: — Ну, а тебя как зовут?
Через пять минут мамка и Айша нашли общий язык, а глядя, как общается Тамара Ивановна с её дочкой, облегченно выдохнула и Наиля. Она больше всего боялась, что Генкина мать не примет ребенка — сколько таких случаев, когда свекрови не принимают чужих детей. Тома дотошно повыспрашивала про их житье-бытье, поморщилась когда Наиля кратко сказала про мужа:
— Сколько же таких козлов повсюду?
Посидела, похвалила приготовленный Наилей чак-чак, потом собралась уходить.
— Вн… ребятишки ждут, я же няней работаю!
— Мам, я тебе вот купил, — Генка вынес расшитые тапочки, — прикинь.
Мамка надела, прошлась по комнате, хотела как всегда откровенно выразиться, но посмотрела на Наилю и промолчала. А Генка ещё и три бутылки 'Татарстана' принес.
— Вот, тебе, Стасовым и этому вашему идеальному грузину. Он целебный, на всяких травах, пригодится.
— Ух ты, сынок, и впрямь ранение тебе на пользу пошло!
— Мам, не начинай!
Наиля! Ты на нас особо не смотри, я его, бол... сыночка, почти сорок лет уму-разуму учу. Если этот, — она кивнула в сторону сына, — тебя не удержит, совсем дураком будет, ты девка хорошая, мне понравилась. Я рада! Генка, обидишь если — знать тебя не хочу.
— Не, мам, не обижу. Понял уже.
Наиля тоже подала Томе пакет:
— Это Тамара Ивановна от всей души Вам!
Тома вернулась какая-то просветленная и успокоенная, Марина спросила:
— Том, похоже, сынок нужную женщину выбрал?
— Ой, Марин, такая симпатичная татарочка, по поведению, не, на мордашку тоже симпатичная, ведь за полдня его берлогу в квартирку уютную превратила, так весело и живенько стало, а то, блин, как в нежилом доме было. Девчушка у неё интересная, глазенки вон как у наших — хитренькие, такая славная. А мой-то глаз с Наили не сводит, я уже и надеяться перестала, думала, так и будет шалав собирать.
— Дай-то Бог! — согласилась Марина. — Пусть уж сладится у них!!
— Этто что такое? — грозно вопросила Тома.
А "что такое" залезли в бабкин пакет с тапками и, взяв по одному, упорно пытались засунуть в красивый тапок обе ножки сразу.
— Ой, Марина, во втором пакете бутылки, хорошо хоть тапки сперли. Бутылки с бальзамом каким-то, очень знаменитым там, сынок всем по бутылке презентовал. А в сумке Наиля чего-то насовала, ихние постряпушки, чак-чак что ли, надо побыстрее убрать, пока тапки разглядывают.
— О, смотри, сношенька какая у меня будет, уважительная.
В пакете лежал красивый платок, несколько расшитых явно вручную полотенчиков и картина в рамке...
— Ох ты, красота какая! — воскликнули обе.
На черном фоне гладью вышитые полевые цветы смотрелись изумительно, казалось, протяни руку, и цветок останется в руке. Что и попытались сделать
