В погоне за убежищем - Кэтрин Коулс

— Вспышка, я зол на все, что у тебя украли. На все эти моменты, которые должны были быть твоими, но их не было. И меня бесит, что ты боялась попросить о том, чего хотела.

Я поднялась на носки и коснулась его губ.

— Теперь я не боюсь.

Трейс ответил поцелуем, его язык мягко и игриво скользнул в мой рот. Я прижалась к нему, наслаждаясь ощущением его силы. Мой телефон пискнул, но я проигнорировала. Потом — еще три раза подряд.

Я прорычала, отрываясь от его губ.

— Мне нужен режим «Не беспокоить» на всю жизнь.

Достав телефон, я разблокировала экран. Восемь новых сообщений — каждое с другого номера, и к каждому приложена фотография.

Я открывала их по одной, и сердце начинало колотиться все быстрее, а по венам растекался ледяной холод.

Фотографии меня. Как я выхожу из дома. Как гуляю с Гремом. Как работаю в The Mix Up. Как брожу по магазинам в центре. Как ужинаю с подругами.

И к каждой картинке прилагалась надпись. Злая, издевательская.

ТВОЯ ЖИЗНЬ ЖАЛКА.

ТЫ — НИЧТО.

УЕЗЖАЙ ДОМОЙ, ИНАЧЕ…

А потом рядом со мной раздался голос, полный ярости:

— Это что за хрень, мать ее?!

30

Трейс

Гнев вспыхнул во мне так ярко, что сжег последние крохи спокойствия, которое я обрел, держа Элли в объятиях. На ее телефоне были фотографии, явно снятые с длиннофокусного объектива — слегка зернистые, но узнаваемые. Кто-то следил за ней. Слежка. И кто-то хотел, чтобы она испугалась.

Элли подняла на меня взгляд, лицо бледное.

— Я… я не знаю.

Я обнял ее за плечи и оглядел улицу. Ничего подозрительного. Ни чужих машин, ни незнакомых лиц. Район у нас тихий, тут все знают соседей. Если бы кто-то заметил что-то странное, наверняка сказал бы. Все это не имело смысла.

— Ключи? — резко бросил я.

Она вскинула на меня взгляд с легким недоумением, но протянула брелок с минимум пятью ключами и маленькой подвеской в виде того самого «пегакорна» с ее футболки. Обычно я бы усмехнулся, но сейчас был слишком на взводе.

Нажав кнопку на брелке, я закрыл багажник ее внедорожника. Щелкнув замками, повел Элли к крыльцу.

— А цветы? — спросила она.

— Разберемся потом, — с трудом выровнял голос, но напряжение все равно прорывалось. Перед глазами стояли эти фотографии. Проверив ручку двери, я нахмурился. — Почему не заперто?

Как только мы вошли, раздался яростный лай, и Гремлин кинулся к моим ногам.

Элли выскользнула из моих рук.

— Я туда-сюда ходила. Не видела смысла закрывать.

— Пойдешь во двор, зазеваешься — кто угодно может зайти.

Она сжала губы в тонкую линию.

— Думаю, Грем дал бы мне знать.

Пес дернул зубами за штанину моей формы, будто подтверждая ее слова. И впервые я по-настоящему обрадовался, что он у нее есть. Да, урона он никому не нанесет, но сработает как сигнализация.

Я достал телефон и набрал Габриэля. Он ответил на втором гудке:

— Что случилось?

— Прокатись по району вокруг дома Элли. Проверь, нет ли кого-то или чего-то лишнего.

Послышался рев двигателя — он, похоже, уже был в машине.

— Дашь хоть направление, куда смотреть?

Я сжал челюсти так сильно, что в них появилась ноющая боль.

— Кто-то прислал Элли фотографии. За ней следят. Возможно, Джаспер, но у нее и дома есть враги. И длиннофокусная съемка на него не похожа — терпения у него обычно не хватает.

Габриэль выругался.

— Уже еду. Постарайся ничего не разнести, пока меня нет.

— Просто приезжай, — оборвал я, чувствуя, как нарастает злость — и от того, что не знаю, кто за этим стоит, и от того, что кто-то так зациклился на Элли, и от того, что я с трудом держу себя в руках.

Потому что Элли для меня важна. Намного важнее, чем я готов признать.

Когда я снова посмотрел на нее, ее кожа все еще была бледной, а руки заметно дрожали. И в этот момент я хотел сломать что-нибудь. А лучше — того, кто вселил в нее этот страх.

— Вспышка, — тихо сказал я. — Иди сюда.

Она подошла ко мне так легко, будто это было самым естественным в мире. Я заключил ее в объятия, и Элли прижала щеку к моей груди. Я держал ее, чувствуя, как ровно она дышит. Здесь, в моих руках, она была цела и невредима.

— Все будет хорошо. Разберемся.

Элли ничего не ответила, но ее пальцы вцепились в мою рубашку, не отпуская. И этим она сказала все: доверие, вера, опора.

— Пойдем, присядем, — мягко сказал я, ведя ее в гостиную, которую она успела преобразить. Никогда бы не подумал, что радужная роспись стены может выглядеть стильно, но у Элли получилось.

В комнате все было пропитано ее причудливым вкусом: бледно-голубой диван с цветными подушками, ковер в цветовых блоках в тон радуге, напротив — желто-розовое кресло с разномастными подушками. Сумасбродно, ярко и… так в ее стиле.

Я усадил ее на диван и сел напротив.

— Можешь рассказать все по порядку?

Элли взяла Гремлина и устроила его рядом с собой.

— Конечно… Что тебе нужно знать?

— Думаешь, это может быть Брэдли? — спросил я, и само имя резануло мне язык. Произносить его здесь, в ее безопасном месте, казалось кощунством.

Элли прикусила губу.

— Возможно. Не в первый раз он устраивает за мной слежку.

Я застыл, пытаясь сохранить самообладание.

— Объясни.

Она прижала к себе подушку.

— В Нью-Йорке он дал мне водителя. Говорил, что это для моей безопасности, но тот следил за каждым моим шагом и докладывал. А однажды я нашла у Брэдли в офисе фотографии — такие же, как эти, снятые издалека.

— Ты говорила с ним об этом?

Она покачала головой, взгляд стал безнадежным.

— Ради чего? Чтобы устроить скандал? Это бы ничего не изменило. У меня были свои маленькие бунты: я иногда ехала на работу на метро, уходила через черный ход и шла ужинать с подругой.

— И как он на это реагировал? — я боялся услышать ответ.

— Напряженно, но прямо не говорил. Просто контроль усиливался.

Боль в челюсти стала еще сильнее.

— Потому что он не мог признать, что следит.

— Не мог, если хотел изображать заботливого жениха, — горько усмехнулась Элли.

— Он связывался с тобой после того, как ты сюда переехала?

Ее взгляд скользнул в сторону — знак, который я знал слишком хорошо.

Желудок сжался, но я накрыл ее ладонь своей, переплетая пальцы.

— Хочешь поговорить с кем-то