Стирая запреты - Кристина Майер

— Может, он поднимется, мы все вместе поужинаем? — предлагаю я.

— У нас впереди много совместных ужинов, но сегодня вам двоим нужно отдохнуть и побыть вместе.

Попрощавшись, провожаю Лелю до двери. Возвращаюсь на кухню, выключаю плиту, на которой греется суп.

Когда Аслан входит на кухню, я завариваю себе натуральный фруктовый чай, который нашла на одной из полок.

— Ольга ушла, за ней муж приехал. Попросила с тобой попрощаться, — почему-то начинаю волноваться. — Ты будешь ужинать? Оля тут суп приготовила и мясное рагу с гарниром…. — тараторю я, беря в руки сразу две тарелки.

— Иди ко мне, — подходит сзади Аслан, отбирает посуду, возвращая её на место. — Успею поужинать, — берет за руку, тянет за собой в гостиную. Садится на диван, меня размещает на коленях лицом к себе. — Мой голод супом не утолить….

Глава 54

Аслан

Спустившись на нижний ярус, толкаю железную дверь. Протяжный скрип бьет по барабанным перепонкам. Нужно смазать петли. Несмотря на теплую погоду наверху, тут ощутимо прохладно. Добралась сюда уже осень. Утырок наверняка ощущает на себе все прелести моего гостеприимства, забрали его из дома в трико и футболке.

Направляюсь к самой дальней двери, подошвы ботинок отстукивают ритмичный звук шагов, который эхом разлетается по пустым коридорам. Давно сюда не спускался….

Отодвинув железный засов, толкаю дверь к стене. Тусклый свет из коридора добирается до тесной бетонной коробки, в углу которой, сгорбившись, на полу сидит утырок.

— Срезай гипс, он тебе больше не понадобится, — достав из чехла армейский нож, бросаю его на пол. Отскочив от бетона, лезвие останавливается прямо возле его руки. Урод дергается. — У тебя три минуты, не снимешь, срежу вместе с кожей.

— Кто ты такой? — щурясь, выползает на середину карцера. Подбирает нож. Думая, что я не заметил, прячет его за спиной. — Вы меня с кем-то путаете. Я ничего не сделал….

Ребята его немного разукрасили, но он вполне бодро двигается и даже планирует напасть.

— У тебя осталось две минуты, советую не тратить их на игры со мной. Вытащи нож и сними гипс, — складываю руки за спиной, чтобы не удавить его. Это желание не покидает меня ни на секунду.

— Кто ты такой? — повторяет вопрос. Присев на одно колено, задирает штанину и начинает пилить гипс. — Мне его ещё десять дней носить, — пыхтит себе под нос. Никак не комментирую его жалость к себе. Мерзкий шакал, от которого несет потом и страхом. — Что тебе от меня надо? — подползая ко мне чуть ближе, смотрит с вызовом.

— Продолжай пилить, — предупреждая его, считываю мысли урода. Такие, как он, способны только напасть со спины, больше ничего. На честный бой не хватит духа.

Проходит больше трех минут. Разрезав на куски гипс, откидывает его в сторону. Надеясь, что отвлекает мое внимание, подползает всё ближе. Даже любопытно, что он собирается предпринять.

— Ты из-за Сеньки, что ли, все это устроил? — с усмешкой интересуется он. — Это ведь ты её ночами домой привозишь? — продолжая наигранно скалиться.

Всё это время я сдерживал ярость, что уже несколько часов клубится во мне, выжигая все остальные чувства, а это пренебрежительное обращение к моей Есении ставит ярость на дыбы.

— Так мы с её матерью не против были, чтобы она к тебе переехала. Дали добро. Забирай! Пользуйся, — зло хмыкнув. — Ко мне какие вопросы? Зачем было устраивать маски-шоу?

— К тебе у меня нет вопросов! Я пришел спросить с тебя…

— Спросить с меня? — не дослушав, перебивает меня. Пытается изображать непонимание.

— Ты посмел тронуть мою женщину, — от сдерживаемой ярости голос звучит глухо и холодно. Уёбок вздрогнул, но тут же взял себя в руки.

— Это она тебе сказала? Врёт, падла брехливая. Сама под меня лезла, зачесалось у нее одно место, потянуло на взрослых мужиков….

— Ты захлебнешься своей кровью, — не дав договорить, ударил в челюсть. Цели не было убить его или вырубить, я хотел видеть, как он корчится от боли.

Упав на бетонный пол, заскулил. Тронув аккуратно место удара, поднялся на ноги.

— Можешь не верить мне. Можешь убить меня, но она сама лезла ко мне, — когда звереныша загоняют в угол, он начинает огрызаться и пробовать укусить, такая ассоциация пришла мне в голову, когда я наблюдал за поведением этой мрази. — Ты же был у нее первым, должен был понять, что я её не тронул.

— В квартире были установлены камеры, — сообщаю ему, наблюдаю, как нервно дергается его глаз. Паника мешает мыслительному процессу, он не знает, что ещё придумать.

Отходит назад, убирает за спину нож, который все это время продолжал зажимать в кулаке.

— Мы иногда ссорились, она меня злила, я просто пугал её.…

— Ты будешь молить о смерти, падла, — переступив порог карцера, захожу в узкую комнатушку, где практически нет места для маневра.

Ожидаю нападения, я его даже провоцирую. Не поводит мудак, кидается на меня с ножом, целится в шею. Столкнись он с обычным мужиком, у него был бы шанс нанести удар, но я ему такого шанса не оставил. Выкрутив запястье, выбил нож. Бью в лицо, брызги крови вместе с выбитым зубом летят на мою одежду. Удерживая на весу, нанес несколько жестких ударов по корпусу, два сильных удара по почкам. Будет, сука, ссать кровью и меня вспоминать каждый раз. Пнув его под больное колено, опрокинул на пол.

— Поднимайся, падаль! — рыкнул на него.

Мотнув головой, он громко застонал. Я не испытывал удовлетворения от его боли. Мне было ее мало. Внутренний зверь требовал растерзать, разорвать в клочья, залить здесь все кровью. Он хотел услышать предсмертные хрипы морального урода! Разум оставался холодным и не хотел спешить в своей мести. Смерть — освобождение, а я не собирался дарить мрази свободу.

— Мы будем видеться каждый день, — присев на корточки возле распластанного на полу тела, выплюнул ему в лицо. — Тебе будет казаться, что ты привык к боли, но я буду открывать тебе новые её грани, — поднявшись, подобрал с пола нож, убрал его в чехол. Закрыв дверь на засов, поднялся наверх.

— Следите, чтобы не отъехал, — предупредил парней.

Возвращаясь домой,