Сводные... Запрет на любовь... - Лив Янг

– А у тебя сейчас жопа будет синяя за непослушание, – рычу я, удостоверившись в его безопасности.

Тяжело вздыхает, укладывая подбородок мне на плечо и смиренно ожидая своей участи. Прижимаю его к себе крепче, подплывая к бортику.

Молча жду, пока Стася выберется из бассейна.

– Руки давай, – приказывает строго Романова, и Тим беспрекословно слушается.

Вытягивает его на поверхность, где детеныша уже ожидают строгий воспитатель и Дашка, испуганно держащая за руку второго мальчика.

– Бессонов, в раздевалку немедленно! – гаркает надзирательница, и Стася мгновенно съеживается от ее обращения к малышу.

– Вы бы для начала спросили, как он себя чувствует, – становится на защиту Тимофея мелкая, осматривая ребенка и закутывая в сухое желтое полотенце. – И кто виноват в том, что это произошло…

В голосе сталь, брови сведены к переносице.

– Не надо, – шепчет одними губами Тима, дергая ее за карман гидрокостюма. – Ругаться будет.

Выдыхаю от безысходности, потирая переносицу и устало морщась...

Она и без вмешатества мелкой не оставит произошедшее с детьми безнаказанным.

– Ничего с ним не случится, – холодно фыркает женщина. – Этому мальчишке, все, как с гуся вода. Только нервы окружающим портит. В «Дом Амфибий» больше ни ногой, понял? Наказан! Не будешь больше людей позорить, раз вести себя нормально не умеешь.

Так не научили, видимо! Хреновая из тебя Мэри Поппинс, тетенька.

Фыркаю про себя, не позволяя эмоциям взять верх над здравым смыслом.

Перевожу взгляд с бесформенной женщины на маленького дрожащего от обиды мальчугана, и у меня болезненно сжимается сердце.

Ей абсолютно плевать на случившееся с ребенком. Не утонул в ее смену, и ладно…

Как таких людей вообще Земля носит?!

– Шевелись давай, Бессонов! – добавляет раздраженно женщина, подтверждая мои мысли. – Автобус ждет только вас двоих. Опоздаешь, домой пешком возвращаться будешь.

Слежу за тем, как Стася сжимает ладони в кулаки.

Ну ты то куда?! Сама же в детдоме росла! Должна понимать, к каким последствиям приведет твоя импульсивность.

Одергиваю девчонку, вовремя спохватываясь.

– Я помогу, – затягиваю на мальчике полотенце и поднимаю на руки.

Подталкиваю Романову в сторону раздевалки, оставляя Дашку в компании тети-ведьмы и второго ребенка.

– Надо было сказать ей все, что я о ней думаю, – фыркает Стася, пока я опускаю закутанного мальчишку на скамейку. – Зачем ты меня остановил?

– Ты вызверишься на ней, она на детях, – проговариваю терпеливо. – Вещи где?

– Там, – показывает пальчиком на шкафчик малыш.

– А ты чего пыжишься? – опускается рядом с ребенком Стася, стягивая ладошками полы мягкой махровой ткани. – Просила ведь, к воде без меня не подходить. Ты даже в детском бассейне плавать толком не умеешь, а тут такая глубина! Зачем во взрослый сам полез?

– Мы с вами уже ныряли на тренировках... несколько раз... – дуется детеныш, опуская взгляд. – Я не боюсь. Просто схватился за лестницу и опускался осторожно.

– Просто… – передразнивает возмущенно. – Просто два дня не смог подождать? Я ведь обещала тебе провести апноэ.

– Илья мне не поверил! – перебивает. Смотрит с вызовом и тут же понижает голос, натыкаясь на укоризненный взгляд Стаси. – Сказал, что я трус! А я не трус…

– Конечно, не трус, – стягиваю с него мокрую майку и помогаю надеть сухую. – Ты просто очень легко поддаешься на чужие провокации.

– Чего? – непонимающе хмурит брови ребенок.

– Твой Илья отличный подстрекатель, вот что, – разъясняет Стася, выворачивая одежду на лицевую сторону. – Сам в воду не прыгнул, испугался… А тебя заставил. Хорошо хоть догадался на помощь позвать...

– Я больше не буду, – расстроенно шмыгает носом малыш, пока я просовываю его растрепанную макушку через горлышко батника.

– Конечно не будешь, – фыркаю. – Твоя надзирательница тебя теперь к бассейну и на километр не подпустит.

– Ругаться будет? – хмурится Стася.

– Не впервой, – бурчит Тим тихо, обиженно скрещивая руки на груди. – Можно подумать, вам не все-равно…

– В смысле? – озадаченно зависаю от его заявления.

– Всем взрослым нравятся только послушные дети! Такие как я, никому не нужны! Вы такие же. Ругаетесь, потому что от меня одни неприятности.

– Что за чушь?!

– Послушай меня, – терпеливо переубеждает его моя умница, все еще пытаясь натянуть непослушные колготы на влажную кожу мальчика. – Детей любят не за их характер, а просто за то, что они есть. И отчитывают, не потому что не любят, а потому что волнуются за вас, мелких.

– Неправда! – хмурится, надевая брюки. – Обо мне не волнуются... и никто никогда не заберет. Потому что от меня всегда куууча проблем.

– Твоя надзирательница так сказала? – хмыкаю, заворачивая малыша в шарф и застегивая куртку. Кивает робко. – Ее просто никто не любил в детстве, вот она такой злой и выросла. А еще, скажу тебе по секрету, мы с Анастасией Игоревной тоже примерным поведением в детстве не отличались. Но родители нас все-равно очень любили.

– Правда?

– Абсолютная, – шепчет тихо Стася, напяливая на Тиму шапку. – Ты только не говори ей об этом. А то она еще злее станет.

Улыбается, робко соглашаясь. Смотрит на нее лучистыми карими глазками, порывисто обнимая, и Стася замирает на мгновение, осторожно прижимая мальчишку к себе.

– Дядя, ты заболеешь, если не переоденешься, – поглядывает встревоженным взглядом в мою сторону, аккуратно касаясь пальчиками мокрой одежды.

– Кому-то нужно больше слушаться старших, чтобы им позже не пришлось расхаживать в мокрой одежде по комплексу, – хмыкаю, накидывая на Стасю и себя сухие полотенца поверх мокрой одежды.

– Я больше не буду, – бурчит в пол малыш.

– Честное слово? – протягиваю ему кулак в знак примирения.

– Обещаю, – тяжело вздыхает, отбивая своим и закрепляя данное слово.

– Дядю, кстати, Яр зовут, – смеюсь, пропитывая полотенцем стекающую в пол рубашку.

– Тим, – оживает тут же ребенок, улыбаясь.

– Беги к своей воспитательнице, Тим, – щелкаю его по носу. – Пока она в демона не превратилась и не покусала вас всех в автобусе.

Смеется в ответ. Машет ручкой, вкладывая ладошку в Стасину и утаскивая ее из раздевалки.

Нужно валить отсюда, пока не набежала новая группа.

Стучу бессильно кулаком по