Под маской улыбки - Оливия Лак

к нам, но я впитываю каждый комплимент. — Я бы ничего не добилась, не суй свой нос, куда не надо, — неожиданно произносит Лурдес. — Я ни в коем случае не хочу унизить твою способность построить карьеру самостоятельно, но, может, ты захочешь работать со мной?

Я шокировано смотрю на Лурдес. Вообще-то, уверена, что у меня отпала челюсть.

Она, должно быть, принимает моё молчание за обиду, потому что начинает тараторить:

— Конечно, ты хочешь работать на себя, но смотри на это, как на старт твоей карьеры. Тебе придётся меня простить, но я впервые услышала о тебе только сегодня и это ужасно стыдно. Нельзя пускать на ветер такой талант. Приходи в мой шоурум в пятницу. Прихвати портфолио, образцы и вообще всё, что есть. Торопиться с решением не нужно. Мы всё обсудим.

Я начинаю говорить быстро и почти бессвязно:

— Марк Джейкобс работал на «Луи Витон». Не то чтобы я сравниваю себя с Марком Джейкобсом. Я имею в виду, что с радостью буду работать для твоего бренда. Как и сказала, я следила за твоей карьерой с тех самых пор, как узнала о твоём существовании. Пятница. Я приду. — Овладев собой, я могу составить связное предложение, и Лурдес одобрительно кивает.

— Адриана, хитрая девчонка, так нас свести, — игриво произносит Лурдес. — Дамы, прошу прощения, что так скоро, но если не уйду сейчас, опоздаю на встречу с партнёром по бизнесу. С самым безжалостным. — Она смягчает критику, подмигнув. Мы договариваемся о времени, потом она обнимает нас с Адрианой и уходит.

— Мне это снится, — обращаюсь я к Адриане.

Она поднимает руки, притворяясь, что сдаётся.

— Перед тем, как ты обвинишь меня, что я уговорила её прийти, — это не так. Так получилось, что я просто упомянула о планах после обеда.

— Я не сомневаюсь, что это правда, — мягко говорю я. — Ты одна из тех, кому я доверяю. Раз ты говоришь, что не приглашала её взглянуть на платье, я верю.

Адриана мягко улыбается мне.

— У меня к тебе просьба.

— Что угодно, — тут же отвечаю я абсолютно искренне.

— Есть одно особенно для меня место на севере Майами. «Дом Виллоу» защищает женщин и детей. Там живут многие наши сёстры, и мне кажется, тебе пойдёт на пользу провести там время. Я езжу туда по вторникам. Завтра тоже. Ты сделаешь мне большое одолжение, потому что любое позитивное внимание и уважение к этим женщинам и детям имеет огромную ценность.

— Ты уверена, что я подхожу для этого? — с сомнением спрашиваю я. — Я не самый блестящий пример принятия верных решений.

— Именно поэтому ты идеально подходишь для встречи с этими девушками. Ты не притворяешься, что лучше знаешь, как хорошо и правильно, — настаивает она.

Усмехнувшись, я отворачиваюсь и складываю журналы в почти аккуратную стопку.

— Не так давно я хотела, чтобы все именно так обо мне думали.

— Да что ты? Этого ты хотела? Поправь меня, если ошибаюсь, но я слышала, что это Дэвид накладывал на тебя невозможные ожидания.

— И как преданный щенок я его слушалась, — злобно отвечаю я.

— И ты станешь критиковать женщин из «Дома Виллоу»?

Я быстро поворачиваюсь к Адриане.

— Конечно, нет. Сложно даже представить, что привело их туда, но ведь это не их вина.

Адриана подходит ко мне и кладёт руку на плечо в успокаивающем жесте.

— Поэтому я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Хорошо. Дам шанс, — неуверенно соглашаюсь я, несмотря на сомнения. Потом бросаю взгляд на часы. — У меня встреча с Джаредом через полчаса.

— Я отправлю тебе адрес, и встретимся там в десять. Хорошо?

Я импульсивно обнимаю Адриану.

— Они часть сестринства, о котором ты говорила, и я тебя на подведу. Обещаю.

— Знаю, — соглашается она.

Администратор «Линдси, Смит и Кохейн» отводит меня сразу в маленький конференц-зал, где я впервые встретилась с Джаредом. После меня в комнату входит адвокат, держа в руках планшет и полную бумаг папку.

— Флорида не является собственностью государства, — начинает он. — Поэтому у вас нет автоматических прав на общие активы, нажитые в браке. Судья решает, как справедливо разделить имущество. Решение оспорить вопрос по какому-либо объекту остаётся за вами.

Я отвечаю полным решимости голосом.

— Я не передумала, Джаред. Все эти деньги мне не принадлежат. Их наличие вызовет ощущение привязанности к этому человеку, а я хочу оставить его в прошлом.

Конверт из манильской бумаги оказывается на столе, и он толкает его ко мне.

— По правде сказать, почти ничего и не осталось. Я бы не стал тратить время на поиск сберегательного счёта. Он не лгал, когда заявил, что денег нет. Хотя федералы и ищут оффшорные счета Дэвида. — Адвокат озадаченно качает головой. — Честно сказать, я не встречал такого бурного случая за все годы практики.

— Кому вы рассказываете, — бормочу я. Открыв конверт, я достаю из него документы с записями о счетах и вкладах. Поразительные цифры. Пока я считала, что мы живём по средствам, оказывается, счета почти опустели. — Я понятия не имела, что всё настолько плохо.

— Не забывайте про оффшорные счета, Каролина. Деньги есть, но он спрятал их, скорее всего из-за противозаконной деятельности «Морган Файненшл».

Я почти боюсь раскрыть ещё одно предательство Дэвида. И на этот раз, дело касается клиентов.

— Какого рода незаконная деятельность?

— Уверен, вы слышали про Берни Мейдоффа[13], — осторожно начинает Джаред.

У меня скручивает живот.

— Он украл так много?

— Клиентская база «Морган Файненшл» и близко не была такой большой, как портфолио Мейдоффа. Дэвид едва справлялся со схемой работы. Некоторые клиенты ставили отчёты по прибыли под сомнение и перевели деньги другим компаниям. Но он по-прежнему обещал крупные возвраты инвесторам. Как вы могли догадаться, он не мог выполнить обещания и для выплаты использовал инвестиции других клиентов. Кто-то сообщил властям, а остальную часть грустной истории мы уже слышали. — Смутившись, Джаред чешет за правым ухом.

— Жаль, не могу сказать, что удивлена. Если бы вы сейчас рассказали, что Дэвид ударил Санта-Клауса, я бы поверила. — Несмотря на серьёзность ситуации, мы с Джаредом обмениваемся улыбками.

— К сожалению, нужно обсудить кое-что ещё, — с ощутимым сожалением произносит он.

Сдерживая вздох, я прошу его продолжать.

На лице Джареда отражается тревога.

— Не хочу доставлять ещё больше плохих новостей, но как ваш адвокат считаю, что обязан рассказывать всё, что выяснил во время расследования.

Сердце уходит в пятки, а по спине бегут мурашки.

— Если всё и правда так ужасно, срывайте пластырь. Рассказывайте как есть.

На лице уравновешенного мужчины проскальзывает сомнение, но он быстро натягивает профессиональную маску.

— Две вещи.