Развод. Цена ошибки - Дарина Королёва

Взгляд зацепился за термос... надо же, тот самый, который он приносил мне на работу до декрета.

Горячий кофе, бутерброды: "Ты же вечно забываешь поесть, трудоголик мой!"

А теперь что? Теперь я "растолстела и опустилась"?

В висках стучит, комната начинает кружиться — только не упасть... Кое-как добираюсь до спальни, падаю на кровать. Провожу рукой по его половине — простыни пустые и холодные. Подушка ещё хранит запах его парфюма — нового, незнакомого. Когда он успел сменить свой привычный одеколон? И главное — для кого?

— Я не верю, что это происходит... — шепчу в темноту. — Неужели это всё? Неужели... конец?

Перед глазами снова и снова прокручивается этот момент — как он собирал вещи. Методично, спокойно, будто готовился давно. А я? Я ведь ничего не замечала. Или не хотела замечать? Эти задержки на работе, новая одежда, второй телефон...

Вот она, женская слепота — когда так боишься потерять семью, что закрываешь глаза на очевидное. Когда убеждаешь себя, что "у всех бывают кризисы", что "это пройдёт". А оно не проходит. Просто в один момент приходишь домой — а там чемодан у зеркала и муж, вдруг ставший чужим.

Только начинаю проваливаться в спасительное забытье — Аришка заходится криком. Вздрагиваю, бегу к ней. Кормлю, укачиваю, снова укладываю. На часах два ночи, в квартире звенящая тишина.

Прислушиваюсь до рези в ушах — может, сейчас? Может, одумается, вернётся? Вот сейчас щёлкнет замок, услышу знакомые шаги...

Сейчас тёплые, родные руки обнимут сзади, прижмут к груди... И его шёпот, от которого всегда мурашки по коже:

"Всё хорошо, Рит. Всё хорошо... Ты только моя..."

Перед глазами плывёт, и в этом мареве я вижу нас — прежних.

Вот мы в роддоме, он прижимает меня к себе: "Ты справишься, малыш, ты самая сильная!" А вот первая ночь с Аришей — я измучена после кесарева, а он укачивает дочь: "Поспи, родная, я справлюсь..."

Где теперь эта забота? Где эта нежность?

Обида жжёт глаза солёными слезами.

Ну почему, почему он так со мной?!

Город внизу кружится безумной каруселью. Где-то там, среди этих огней, он сейчас наверно с другой…

Может, гладит её волосы, целует шею, шепчет те же слова...

А я здесь, наедине с удушающей тишиной и предательством, оседаю на пол, потому что ноги больше не держат.

Гудки... Длинные, бесконечные.

"Абонент временно недоступен". Конечно, недоступен.

Наверное, отключил телефон, чтобы не мешала их свиданию своими истериками.

Я хватаюсь за подоконник, стараясь удержать равновесие, но не могу. Колени подгибаются. Сползаю на пол. Перед глазами плывут чёрные пятна. Трясущимися пальцами нащупываю телефон, набираю 103.

— Скорая помощь, что у вас случилось? — голос диспетчера доносится словно сквозь вату.

— Мне... плохо... — выдавливаю из себя. — Голова... кружится…

Сейчас потеряю сознание…

_______

ГЛАВА 8

— Адрес назовите…

Слышу своё дыхание — хриплое, прерывистое. В груди будто тисками сдавило. Успеваю продиктовать адрес, и темнота накрывает мягким одеялом… Дальше помню смутно.

Прихожу в себя от яркого света фонарика. Врач — немолодой мужчина с усталыми глазами — что-то говорит про давление, про нервное истощение. А я смотрю на его обручальное кольцо и думаю: интересно, его жена тоже не спит по ночам? Тоже ждёт, вглядываясь в темноту?

Я щурюсь от яркого света. В голове ещё туман.

— Так, ну всё понятно! — доктор выпрямляется и строго смотрит на меня поверх очков. — У вас очень низкое давление. Вы что-нибудь принимаете для его стабилизации?

— Нет, что вы, — качаю головой и морщусь от боли. — Я кормящая мама, не готова прерывать грудное вскармливание, поэтому никаких лекарств…

Ариша ещё такая маленькая. Как я могу её на смеси переводить?

Он хмурится, постукивая ручкой по планшету, что-то выписывает. А я думаю — какая ирония! Пока я берегу грудное молоко для дочери, её отец преспокойно развлекается с другой женщиной?

Вот она, доля женщины — жертвовать всем, даже здоровьем, а в ответ получать... что?

— И всё-таки я бы вам посоветовал заняться своим здоровьем и перейти на смеси, — его тон не терпит возражений. — А сейчас главное не нервничайте. Вам нужен покой, прилягте и отдохните!

"Отдохните!" — язвительно отзывается внутренний голос. — Конечно, прямо сейчас брошу всё и устрою себе спа-день с массажем! Когда муж просто взял и ушёл, заявив, что ему нужно взять паузу в отношениях.”

Механически киваю, принимая рецепт.

Врач что-то ещё говорит про режим и здоровый сон, но слова проскальзывают мимо сознания. В голове крутится одна и та же мысль: "Вот прям наотдыхаюсь! Когда муж такой сюрприз устроил!"

Но вслух говорю только:

— Спасибо. Я постараюсь.

Интересно, а как должна себя чувствовать женщина, когда её муж вдруг испаряется посреди вечера после загадочного звонка? Умиротворённо порхать по квартире, напевая песенки?

Рецепт в руке кажется насмешкой — как будто таблетками можно вылечить предательство. Комкаю бумажку, швыряю в мусорное ведро. Потом достаю — вдруг правда придётся... Разглаживаю, убираю в ящик стола.

Немного полежав, иду к детям. Марк свернулся калачиком, обнимает своего мишку. Во сне такой беззащитный — совсем как Вадим. Помню, как любила смотреть на него спящего. А теперь... теперь он спит в чужой постели?

Ариша причмокивает во сне. Интересно, снятся ли двухмесячным детям сны? И если да — видит ли она там папу? Того, прежнего — который носил её на руках, пел колыбельные, смотрел с обожанием...

Достаю телефон — снова набираю его номер. "Абонент временно недоступен".

Временно... Какое лицемерное слово! Как и его "нам надо пожить отдельно". Почему мужчины всегда так — не могут сказать прямо? Почему прячутся за красивыми фразами, оставляя нам крохи надежды?

А ведь я всё для него делала. Бросила работу, хотя обожала свою профессию. "Детям нужна мать," — говорил он. Отказалась от своих желаний, интересов, подруг. Растворилась в нём, в детях, в быту…

"Семья важнее," — говорил он.

И что получила взамен? "Ты совсем перестала за собой следить". "У тебя противозачаточное выражение лица". "С тобой невозможно расслабиться"...

Горло сдавливает спазмом. Как же мы, женщины, глупы! Верим, что любовь всё простит, всё выдержит. Что достаточно просто быть хорошей женой и матерью. А потом... потом появляется она. Молодая, красивая, без мешков под глазами и растяжек после родов. Без вечной усталости во взгляде. Без списка домашних дел в голове.

Ты стала слишком... домашней. Слишком мамой. Недостаточно женщиной.

На телефоне всплывает уведомление — фотография два года назад. Мы на море: загорелые, счастливые, влюблённые.