Порочный контракт - Анна Олеговна Ковалева

Заметив меня, Стас оборачивается, быстро допивает напиток и отставляет стакан в сторону.

— Ты как? — спрашивает хрипло, не сводя с меня потемневшего взгляда. — Получше?

— Вроде бы, — немного мнусь, но все же прохожу вперёд и сажусь на диван, в самый дальний угол от Стаса. Неловко поправляю чуть съехавший парик. — И я готова к разговору.

— Что ж, ладно. — кивает он, и внезапно интересуется. — Тебе что-нибудь принести?

— Воды. — облизываю пересохшие губы. В эту минуту проснулась такая дикая жажда, что казалось умру, если не получу хоть глотка воды.

— Хорошо, сейчас.

— Только лекарств не надо больше, — с опаской уточняю. Быть куклой, накачанной снотворным мне не улыбается. — Я в порядке.

— Не буду, — следует короткий ответ, и мужчина покидает кухню. Чтобы через пару минут вернуться с полным стаканом воды.

Коротко кивнув, принимаю стакан и жадно осушаю его. При этом краем глаза отмечаю, что выглядит Стас так себе. Впервые вижу, что его всегда идеально выглаженная рубашка смята, а волосы растрепаны. Да и под глазами залегли глубокие тени.

Странно, вроде утром их не было. Или я просто плохо смотрела? Впрочем, меня это не особо трогает. Вернее, я сознательно давлю в себе любые ростки эмпатии. Стас их не заслужил.

Так мы и сидим. Молча, в разных углах, почти не отрываясь смотря друг на друга. Стас не торопится начать разговор, на котором сам же настаивал. Словно выжидает чего-то.

А я не знаю с чего начать. В сознании сплошная сумятица и неразбериха из разрозненных отрывков информации.

— Почему ты наконец поверил, что я невиновна? — спросила, пожалуй, самое важное из того, что крутилось в голове.

Стас в ответ скривился, помрачнел, снова потянулся к бутылке, но отставил ее в самый последний момент.

— Во-первых, — начал он глухо, — этот уёбок Гревякин наконец раскололся. Если вначале еще пробовал тебя оговаривать, то после пыток заговорил правду.

— Что он говорил про меня? — я обхватила себя руками и мелко задрожала.

— Всякую грязь. Намекал, что ты с ним спала.

— Это неправда, — вспыхнула я. — Я видела этого Павла всего один раз. В тот самый день рождения Маши. После этого она даже не упоминала его имя. А я и не спрашивала.

— Конечно, не упоминала, — сплюнул Стас со злостью. — Потому что уже тогда они составили план и начали тебя в него впутывать. Именно поэтому с того вечера у тебя остались только эти снимки.

— Господи, — вздрогнула я. — И что потом? Павел раскололся и…?

— Воронцов связался со Стрелецкой. А у нее на руках уже были результаты экспертизы почерка.

— Значит, она все же почесалась, — горько усмехнулась я. — Жаль, что слишком поздно.

— Как ты с ней пересеклась? — поинтересовался Горецкий. Но после пары секунд раздумий сам же нашел ответ. — А, тот аукцион?

— Да, — подтвердила я, умолчав о том, как именно я связалась со Стрелецкой. Выдавать Валентину не хотелось. Мало ли как Стаса перемкнёт в этом случае. Так что предосторожность лишней не будет.

— Сука, — стукнул он кулаком по столику. Несчастная бутылка едва удержалась на месте. — Если бы она чуть поторопилась… До пиздеца бы не дошло.

— До него бы не дошло, если бы ты почесался. — грустно заметила я, глядя в глаза цвета ртути. Такие же красивые и смертельно опасные. — Еще тогда, в самый первый день. Я же умоляла тебя проверить… Не отпустить даже, а просто проверить, провести анализ почерка.

Я отвожу взгляд в сторону, не в силах смотреть на Горецкого. Во рту скапливается горечь. Ну действительно, разве не на нем лежит основная вина? Ему же ничего не стоило проверить. Ничего не стоило. Всего лишь подержать меня у себя пару дней до получения результатов. А не трахать с порога. Но даже такой малости он не сделал.

— Юля, — Стас внезапно оказался рядом, обхватил ладонями мое лицо, развернул к себе. Я же застыла как мышка, загипнотизированная его глазами. Не в силах ни оттолкнуть, ни пошевелиться. — Я признаю свою вину полностью. Извиняться не умею, да и не люблю, но тебе все равно скажу: прости, если сможешь.

Я всхлипнула и прикрыла глаза. Прости. Так легко это сказал. Как будто всего лишь на ногу наступил.

А если бы отдал меня наемникам этого Тагирова до того, как узнал правду? Если бы они меня порвали на части? Если бы превратили в воющий от ужаса кусок мяса?

А если бы эта пуля меня убила? Кому бы нужно было его «прости»?

Прости… Кажется, я скоро возненавижу это слово.

— А если бы я не выжила? Тогда что? Говорил бы свое «прости» памятнику? — обида так сильна, что буквально выливается наружу словами, больше похожими на снаряды.

Интересно, способен ли он хоть немного чувствовать боль? Потому что в этот момент мне очень хотелось её причинить.

— Не напоминай, — рыкнул Стас, сгребая меня в объятия. Наплевав на слабое сопротивление, он усаживает меня на колени и прижимает к себе. — Сука, я же чуть не рехнулся тогда.

Внутри что-то дёрнулось в ответ на эти признания, что-то теплое и светлое, но я и это смогла подавить. Верить Горецкому — себе дороже.

Старательно, кирпичик за кирпичиком, я возводила в своём сознании барьер, отделяя себя от Стаса, от всего того, что между нами было.

Это единственный способ для того, чтобы сохранить хотя бы что-то от моей изломанной на куски психики.

Получалось замечательно. Я перестала трястись, перестала реагировать на аромат его парфюма, даже прежде горячие прикосновения рук стали никакими. Наверное, такие же ощущения во мне мог бы вызвать манекен с витрины мужского магазина.

Не знаю, что именно почувствовал Стас, но спустя минут десять он вернул меня на диван сам. Смотрел при этом предельно мрачно.

«Что, не хочешь лапать резиновую куклу? Так ты сам меня такой сделал. Нравится?» — эти слова я пыталась передать ему одним взглядом. Крича безмолвно, но очень яростно.

— Да блядь, — выматерился он, резко вскочил и отошел к окну. Стекло задребезжало от мощного удара кулаком.

Кажется, мой посыл до него все-таки дошел. И крайне не понравился.

Глава 44

— Так ты расскажешь? — спустя пару минут я все же решаю вернуть разговор в нужное русло? — Кто такой этот Гревякин? Как он связан с Машей? И зачем они впутали меня в это дело?

— Гревякин та еще мразота. — начал Стас. —