Драйв (ЛП) - Стюарт Кейт

— Да, — прошептала я, чувствуя, как тело натянулось от его властного голоса.

— Снимай, — рявкнул он.

С удовольствием подчиняясь, я задрала свою любимую черную юбку-карандаш, стянула трусики и покрутила ими перед его лицом на кончике указательного пальца.

— Стелла, ты помогла построить эту газету, — сказал он будничным тоном, словно не замечая, как бешено у меня колотится сердце. — Подними юбку.

Я задрала ее до талии, а он наклонился ближе, намеренно удерживая мое внимание на уровне глаз, пока руками занимался моим телом ниже.

— Без тебя эта газета не была бы и наполовину такой успешной, — прошептал он, мое дыхание сбилось. — Без тебя я не был бы и наполовину таким успешным.

Он опустился на колени передо мной, скинул свой темно-синий пиджак.

— Держись, детка, — прошептал он напротив моего клитора, скользнув взглядом вверх, прямо в мои глаза, прежде чем провести плоским языком одним длинным, настойчивым, сводящим с ума движением.

— Я люблю тебя.

Лизнул.

Еще раз.

И еще.

Он добавил палец, и из меня вырвался тихий стон. Резко толкнул вверх, одновременно впиваясь в мою плоть ртом, жадно посасывая.

— Я вспоминаю о том, как ты ворвалась в мой офис в той гребаной футболке, — выдохнул он, вводя второй палец и напирая языком сильнее, пока я стекала на его голодный рот. — Я хотел заполучить тебя уже тогда. И если бы только знал, кем мы станем, — прохрипел он, яростно работая языком, — я бы взял тебя в плен в тот же день.

Я взорвалась у него на языке, а он, ускоряя движение пальцев, вытягивал мой оргазм, удерживая его, заставляя длиться дольше.

— Ты стала моей в ту минуту, когда вошла в эту дверь, красотка, — прошептал он, пока я была полностью в его руках. — Чертовски горжусь тем, что ты моя. И я никогда тебя не отпущу.

Я не понимала, откуда вдруг взялась эта исповедь. Я чувствовала его любовь каждый день, но услышать эти слова вслух, именно в момент, когда он поклонялся моему телу, — было чем-то совершенно иным. Я никогда не требовала от Нейта большего, чем он давал сам. Но иногда в голову закрадывалась мысль: любит ли он меня так же сильно, как раньше? Не притупились ли его чувства после каких-то наших ссор? Не стерлась ли острота желания, когда секс стал таким доступным в любой момент?

Я знала, что такое тоска, и знала, что такое покой. С Нейтом я чувствовала и то, и другое всегда.

Но эти признания… они проникли в самую глубину. Если бы в тот момент он попросил меня стать его женой, я бы ответила да, не раздумывая.

Он наклонился и зарылся лицом в мою влажную плоть, жадно вылизывая всё, потом выпрямился и облизал губы.

— И я обожаю эту сладкую киску.

— Нейт… пожалуйста… — простонала я, когда он поднялся и прижал меня к двери, его предплечье легло вдоль моей шеи, мягко фиксируя, пока его пальцы скользили между моих бедер, снова погружаясь в меня.

— Верну тебе трусики, когда заслужишь. А это… — он взял мою ладонь и прижал ее к своему твердому члену, — получишь, когда вернешься с репетиции свадьбы.

— Ты со мной не поедешь?

— Не могу, — сказал он, отпуская меня. Вина тут же вспыхнула в его взгляде. — У меня важный конференц-звонок.

Плечи невольно опустились, я сузила глаза:

— Ты сейчас довел меня до оргазма только чтобы я не ныла по этому поводу?

— Да. Но каждое слово было от всего сердца.

Мы одновременно улыбнулись.

— И это сработало.

Он поцеловал меня глубоко, настойчиво, растягивая поцелуй так, будто не хотел отпускать вовсе. И лишь стук Сьерры в дверь заставил его оторваться от моих губ.

Глава 35

The Flame

Cheap Trick

Удивительно, как многое может измениться за три года. Мужчина, к которому я ехала на интервью, когда-то превратил мои первые месяцы в Остине в откровенно мрачные. Тогда он был буквально голодающим артистом, а я вынуждена была наблюдать лишь со стороны, как таблоиды проявляют к его успеху особый интерес — и это было более чем заслуженно.

Рид, настоящий мастер своего дела, часто играл на концертах с другими группами в рамках благотворительных мероприятий. Вместе с Беном он также записал несколько песен с другими крупными музыкантами. Их талант был безграничен, а Рай и Адам получили собственные награды. Но вместе, вчетвером, они взлетели по-настоящему. По крайней мере, так было в последний раз, когда я интересовалась их творчеством.

И хоть сказала Риду, что «я буду той, кто увидит, как это произойдет» — я солгала. Всё, что касалось группы, пробуждало во мне эгоистку. Я слушала их дебютный альбом одна в своей машине, без помех, и знала большинство песен наизусть. Казалось нереальным снова слышать их — настолько зрелыми в исполнении и звучании. Я вслушивалась в каждый бит, каждую ноту, каждое слово, тщетно пытаясь отследить в том альбоме нас с Ридом.

В песнях присутствовала Лекси, как и те, наполненные отчаянием, которые он писал в дневнике, пока мы еще были вместе. И я смирилась с тем, что меня там нет.

Если говорить его же словами — меня там никогда и не должно было быть. Но где-то в глубине души росла скрытая обида, и я начала обходить стороной всё — любые статьи или музыку, связанные с «Сержантами». Я не лгала Нейту, когда сказала, что совершенно не готова. Я действительно сделала всё возможное, чтобы стереть Рида со своего радара.

В тот новогодний вечер три года назад его визит разнес меня в клочья. Он настиг меня врасплох. Но чем крепче становились мои отношения с Нейтом, тем яснее я понимала: тот визит был просто… Ридом. Мужчиной, который пытается стать лучше и хочет извиниться за все свои ошибки, включая меня. Я оказалась в его коробке со стикером «УПС».

В ту ночь я позволила эмоциям взять верх, и это оказалось опасной ошибкой. Но Стелла Эмерсон в свои двадцать четыре года больше не была той Гранатой, как раньше. Теперь она — здравомыслящая журналистка, не позволяющая личным чувствам править своей жизнью, с золотой дорогой, расстилающейся у ее ног.

Больше всего меня раздражало то, что меня так внезапно втянули в ту часть прошлого.

По крайней мере, именно так я себя успокаивала, пока лифт поднимал меня на самый верхний этаж.

В пентхаус.

Мне стало любопытно, что Рид думает обо всем этом. Возможно, спрошу его об этом во время записи подкаста. Вдруг, самый скрытный человек в истории рок-н-ролла наконец позволит своей аудитории узнать о своих поражениях и победах. Но я знала: он навсегда останется тем закрытым и сломленным мужчиной, и никакой успех не мог исцелить его раны.

Мой телефон завибрировал от входящего сообщения.

Пейдж:Ты забрала нож для торта?

Я: Да.

Пейдж:Когда ты будешь здесь?

Я: Всегда пожалуйста. В семь.

Пейдж: Будь здесь в шесть.

Я с раздражением выдохнула. Нельзя позволять ей вывести меня из равновесия прямо перед интервью.

Я: Постараюсь.

Хотя мы с Пейдж и помирились, ее безумные требования к подружке невесты быстро сводили на нет наше перемирие. Телефон снова завибрировал в сумочке, и я, не глядя на сообщение, отключила звук.

Я проверила свою внешность в зеркале в холле. Мое лицо всё еще хранило легкий румянец после нашей с Нейтом шалости в офисе. Я буквально светилась изнутри. Должна признать, наряд у меня был убийственный, как и туфли на каблуках, которые я клялась никогда не носить. Я выглядела как настоящая серьезная журналистка. Волосы были аккуратно убраны в пучок, сплетенный из двух кос. Красная блузка с воротником и глубоким вырезом мягко подчеркивала декольте, оставаясь одновременно сексуальной и соответствующей дресс-коду. Из макияжа, на мне были лишь тушь для ресниц и помада насыщенного красного оттенка. Я была готова, как никогда прежде.