Жестокий муж - Арина Вильде

— Сопротивляйся, Юля. Так даже интереснее.

Черт, неужели сейчас всё случится? Я не хочу… Господи, нет, только не это…

Я уже не чувствую собственных рук и ног, только жгучее желание исчезнуть, раствориться, лишь бы не быть здесь.

Глава 46

Я не замечаю когда это происходит. Но внезапно в номере мы оказываемся не одни. Кто-то хватает Каримова за шиворот и резко оттягивает от меня. Я чувствую как вес мужчины исчезает и рвано хватаю воздух ртом.

Несколько секунд беспомощно лежу на кровати, слышу удар и подпрыгиваю.

Моргаю, не веря своим глазам.

Захар?

Он сцепился с Каримовым, они по очереди лупят друг друга.

— Ты что, совсем страх потерял? — рычит Захар, с силой толкая Аслана к стене. — Какого черта ты полез к моей жене?

— Так она не против была.

Каримов, хоть и пошатнувшись, пытается встать на ноги, вытирая кровь с разбитой губы. Он встречает взгляд Захара, в глазах мелькает странное смешение гнева и насмешки. Ему явно непривычно, что кто-то осмелился бросить ему вызов.

— Белецкий… — шипит он, сплевывая на пол кровь. — Ты ответишь за это. Думаешь, ты можешь вот так вломиться и указывать мне, что делать?

— Попробуй хоть на шаг приблизиться к ней снова, и я позабочусь, чтобы это было последнее, что ты сделал в своей жизни, — с ледяным тоном произносит Захар, не отводя от него взгляда.

Мне непривычно, что кто-то заступается за меня. Особенно, если это Захар. Меня все еще бьет нервная дрожь и я плохо соображаю. Но точно знаю — все это не к добру.

Каримов ухмыляется, вытирая кровь с подбородка, словно вовсе не чувствует боли.

— Угрожаешь мне? Забавно, — произносит он, словно издеваясь. — Тебе лучше не забывать с кем связываешься. Неужели эта сука того стоит?

Захар в ответ просто усмехается, его улыбка полна презрения.

— Это, кажется, ты пытаешься мне угрожать. Но всё, что у тебя есть, — это дешевые угрозы, от которых тошнит. Так что сделай одолжение — больше никогда не подходи к моей жене.

Каримов поднимает руки, медленно вытирая кровь с лица, не сводя с нас глаз. Он явно взбешен.

— Хорошо, Белецкий, — произносит он наконец, усмехаясь. — Сегодня я тебя отпущу. Отпущу и тебя, и твою сучку. — Он разминает шею, не обращая внимания на то, что все его лицо измазано в крови. — Хочу поиграть. Поверь, ты пожалеешь о том, что осмелился ворваться ко мне и испортить весь кайф.

Захар не отвечает, только сжимает кулаки, сдерживая себя от очередного удара. Каримов оглядывается на меня, напоследок бросая презрительный взгляд, и уходит, хлопнув дверью.

Когда шум его шагов стихает, я вдруг ощущаю, как всё напряжение сковывает меня ещё сильнее, и осознаю, что не дышала всё это время.

В комнате повисает тишина, но напряжение остаётся густым, словно туман, от которого трудно дышать. Я чувствую, как меня всё ещё потряхивает, и стараюсь не смотреть на Захара, но взгляд всё равно скользит к нему.

— Прикройся, — поднимает с пола мою кофту и бросает на кровать.

Только сейчас понимаю, что моя обнаженная грудь выставлена на показ. Каримов почти полностью успел раздеть меня. Мне безумно стыдно. И за свой внешний вид, и за то, в какую ситуацию я попала, а Захар был свидетелем всего этого.

Дрожащими руками пытаюсь натянуть на себя одежду. Никак не могу попасть рукой в рукав. Спотыкаюсь, когда подтягиваю вверх приспущенные джинсы.

— Юля, — его глаза наполнены беспокойством, каким-то тяжёлым, незнакомым выражением. — Ты как?

Мои ноги подкосились, и я всё ещё чувствую, как дрожь не отпускает. Захар подходит ближе, и его рука ложится мне на плечо, твёрдая, тёплая, надёжная. Я чувствую, как ком в горле постепенно рассасывается, но не могу заставить себя выдавить ни слова.

— Почему… — наконец мне удаётся что-то произнести, голос звучит едва слышно. — Как ты узнал что я здесь?

Захар на мгновение медлит, словно подбирает слова.

— Мои люди присматривали за тобой и сообщили о том, что ты с Каримовым, — отвечает он. — Пойдем, нам нужно уходить.

Я ловлю его взгляд, и во мне рождается странное чувство — смесь облегчения и растерянности.

Киваю, Захар подбирает мою сумку, верхнюю одежду. Открывает дверь.

В коридоре выстроилась его охрана и парни Каримова. Насторожено смотрят друг на друга, в любой момент готовы броситься в бой. В руках — оружие. Их здесь больше дюжины.

Захар обнимает меня за плечи, слегка притягивая к себе, как будто пытается защитить даже от случайного взгляда его охраны. Все мое тело напряжено, но с каждым шагом по длинному коридору я чувствую, как тревога немного отпускает. Дыхание выравнивается, и хотя руки все еще дрожат, я стараюсь держаться.

На улице захлёстывает холодный воздух, резко обдавая лицо, и это помогает хоть немного прийти в себя.

Захар ни на секунду не отпускает меня, направляет к припаркованной машине и, открыв пассажирскую дверь, помогает мне сесть, затем наклоняется, пристегивая ремень, как будто считает, что я не справлюсь сама.

— Сиди здесь, не выходи, — говорит он тихо, но настойчиво, словно я еще в состоянии сделать что-то неразумное.

Я киваю, чувствуя, как слова застревают в горле. Захар перекидывается несколькими фразами со своими людьми, обходит машину и садится за руль. Он захлопывает дверь, заводит двигатель, и мы плавно трогаемся с места, оставляя позади отель и весь кошмар, случившийся здесь.

Несколько минут мы едем в тишине. Я прижимаюсь к сиденью, стараясь держать себя в руках. Наконец не выдерживаю:

— Спасибо, Захар. Я... не представляю, что бы со мной было, если бы ты не пришёл, — голос едва слышен, слова даются мне с трудом.

— Юля, — его взгляд на мгновение скользит ко мне, и в этом коротком взгляде я вижу больше, чем могу осмыслить: гнев, беспокойство, страх. — Стоит ли мне говорить о том, что я тебя предупреждал, или обойдемся без нравоучений? — он дает волю чувствам. Он безумно зол. По правде сказать я тоже. На себя в первую очередь.

— Не нужно. Я поступила глупо.

— Ты понятия не имеешь, что могло бы быть, если бы я опоздал хоть на минуту.

Я молчу, чувствуя, как стыд и растерянность захлестывают меня с