Двойной капкан - Villa Orient

не стало. Мать по-прежнему была несчастной нелюбимой женщиной. А Гас стал вторым в очереди, но не наследником. Отец только и делал, что подогревал его соперничество, заставлял Гаса каждый день и каждую минуту доказывать, что он что-то стоит в этом мире, что он достоин быть его сыном, при этом постоянно напоминая ему о том, что он не первенец.

Отец хвалил меня за природный ум и силу, потому что я оказался прирождённым лидером, хотя почти не прикладывал к этому усилий, все блага и так валились к моим ногам. Но он никогда не хвалил Гаса, хотя тот, в отличие от меня, был гораздо более настойчивым и целенаправленным. Но почти никогда не получал того, к чему стремился.

Отец воспитывал его способность контролировать свои желания и противостоять им: умение отложить получение награды или признания ради чего-то бóльшего и лучшего в будущем. Умение контролировать свои побуждения, по мнению отца, должны были сформировать у Гаса характер, укрепить силу воли и научить умению смотреть отстраненно на своё желание получить мгновенное удовлетворение.

И в итоге отец сломал его: ни один человек, даже самый сильный, не может бороться с собой вечно. Гас скатился к немедленному утолению самых низменных потребностей и стал героиновым наркоманом. И только отец виноват в том, что жизнь Гаса пошла под откос.

Мать любила нас одинаково сильно, но она не могла открыто подвергать сомнению воспитательные меры нашего отца. Своими мягкими руками и тихим голосом она передавала мне любовь к брату, показывала мне нашу близость, учила меня поддерживать его. Когда её не стало, я остался единственной опорой Гаса, ведь свой стержень он к тому времени уже разрушил в щепки, но тогда уже было слишком поздно что-либо исправлять, а сейчас тем более.

Когда мысли стали невыносимыми, я пошёл в кабинет Ахмета. Он сидел за множеством мониторов, просматривая записи.

— Что видно? — Я сел рядом.

— Вот Гас пришёл со своей девкой, яркой блондинкой. Вот они потанцевали, потусовались у бара. Вот тут ясно видно, как Гас не покупает дозу, а продаёт, и ещё раз, и ещё пару раз.

Ахмет умело прокручивал записи, на которых мой брат был живым, весёлым и активным.

— Вот наша рыжая девчонка пришла с подружками. Они зашли в зал, но там, где они сели, нет камеры. Подружки пришли к бару, рыжей с ними нет. А теперь опять Гас: он пошёл в туалет, был там недолго и вышел бодрячком, вряд ли кололся. Но отсюда он не пошёл обратно в зал, а свернул налево в тот коридор, как будто его кто-то окликнул. Звука нет. Тут только он, убийца и появляется рыжая девчонка.

Я опять видел, как рука в чёрной перчатке надавливает на курок, яркая вспышка выстрела ослепляет объектив камеры, брат падает на пол, убийца на пару секунд переводит дуло на девушку, но опускает оружие и уходит, а девушка встаёт на колени, снимая футболку и прикладывая её к ранам Гассана. Так проходит две минуты, пока жизнь окончательно не покидает моего брата, но девушка так и не отпускает рук.

— Так девчонок двое?

— Не уверен, — Ахмет достаёт распечатанные с видеокамер фотографии.

— Это блондинка, которая пришла с Гасом, а это наша рыжая. Ни на одной записи они не появляются вместе.

Я смотрел на фотографии и пытался найти 10 различий. Блондинка гораздо сильнее накрашена, под глазами пролегают наркотические тени, а расслабленное выражение лица с бессмысленной улыбкой говорит о том, что она явно под кайфом. На рыжей почти нет косметики, лицо бледное, но абсолютно трезвое, а взгляд удивительно задумчивый и глубокий для такого места. Я с трудом произношу:

— Одно лицо…

— Может, парик?

— Не у рыжей точно,

Ахмет как-то странно на меня посмотрел.

— Пробей эту Вику Лазареву. Хочу знать про неё всё, даже на каком боку она спит.

Хотя это я уже знал.

— Она сказала что-то про убийцу?

— Сказала, что человек был в чёрном костюме с капюшоном. Лица она не видела.

— То же самое она сказала Лике. Думаете, это правда?

— Она и правда могла не знать убийцу в лицо. В любом случае, она лишь пешка. Кто-то заказал Гаса. Я хочу найти заказчика и убийцу. Пошли кого-нибудь договориться с прокуратурой, нужно получить разрешение забрать Гаса послезавтра. Заодно пусть достанут баллистическую экспертизу, и вообще надо держать руку на пульсе на случай, если прокуратура нароет что-то важное.

— Не надо ли закрыть дело?

— Нет, не сейчас, Ахмет. А когда она пришла в клуб, у неё ведь была сумка?

— Ключевое слово — «была». Если она оставила её где-то в клубе, то ищи ветра в поле. Ни телефона, ни документов, ни кошелька, ни самой сумки не нашли.

— На всякий случай ищи и вторую девчонку, чем чёрт не шутит. А ещё узнай, у кого Гас брал товар, кто вообще дал ему барыжить. И достань мне его кореша — Йорика.

— Сделаю, босс.

— Но сначала поспи пару-тройку часов, Ахмет.

Я сам вернулся в спальню и проспал до обеда.

Глава 7

Пробуждение

Люди, как музыкальные инструменты: их звучание зависит от человека, который к ним прикасается

Вергилий

Я очнулась и мучительно долго выныривала из омута небытия. Приподняла голову, ощущая невероятную тяжесть во всём теле, взгляд фокусировался с неимоверным трудом. Я сидела на большой кровати в просторной комнате, не помня, как тут оказалась. Через большие окна светило дневное солнце.

События прошлой ночи всплывали в сознании мутными пугающими образами, один хуже другого. На моих руках умер человек, я ничем не могла ему помочь и совсем не виновата в его смерти, но его брат считал иначе. Он был в такой ярости, что мог меня вчера убить, но в последний момент передумал. Что за таблетки он мне дал? По действию очень похоже на психотропное успокоительное. Оно всё ещё немного притупляло реакции.

Я с трудом встала с кровати в поисках ванной комнаты и нашла её прямо в комнате. Я посмотрелась в зеркало, не узнавая себя в отражении. Я никогда не выглядела так плохо, даже после нескольких суточных дежурств — под глазами тени, на шее синяки. Полупрозрачная футболка и юбка делают меня похожей на проститутку, которую легко можно подобрать на трассе. Я — наглядный пример, как жизнь может изменить внешность человека всего за одну ночь.

Я,