Хрупкий побег - Кэтрин Коулc

Я смотрел на огромный фермерский дом, которому наверняка было не меньше ста лет — примерно с тех пор, как начали заселять эту часть штата. Обшивка — выгоревшая до серого, когда-то, наверное, была белой. Крыша требовала полной замены. Но основа — крепкая.

Хотелось снести с полдюжины стен, врезать новые окна. Но все это со временем. И, конечно, с изрядной долей личного труда.

Зато владеть строительной компанией имело свои плюсы: скидки на материалы и доступ к рабочим.

Телефон пискнул. Я опустил взгляд и покачал головой. Мои братья и сестры — просто цирк на колесах. Неважно, что только двое из нас были связаны кровью, и что мы попадали в семью кто при рождении, а кто уже подростком — наши перепалки в чате были эпичны.

Общий чат из семи человек постоянно переименовывался — кто кого перещеголяет или потроллит. Сегодня он назывался: Групповое имя изменено на Ханс Броло.

Коуп: Проверка на выживших. Уже сорок восемь часов как никто из вас, ублюдков, не выходил на связь.

Сейчас Коуп снова был в Сиэтле — дорабатывал остаток сезона после окончания игр в НХЛ. Так что не удивительно, что он требовал отчетов. Тем более последние недели чат стал заметно тише — больше личных созвонов после того, как Роудс похитили, пытали и едва не убили человек, которого я сам нанял и долгое время считал другом и коллегой.

Старая знакомая боль подступила к горлу — как кислота, разъедающая грудную клетку и кости. Я не разглядел, чем на самом деле был Сайлас. И моя сестра чуть не поплатилась за это жизнью.

Кай: Чувак, может, пока завязывай с шутками про смерть, а?

Фэллон: Больше чуткости, Коупленд.

Кай: Оу. Если Фэл назвала тебя полным именем — ты в жопе. Беги и прячься.

Фэллон и Кай всегда держались друг за друга, как будто общались без слов. Когда Кай попал к нам в шестнадцать, он вообще ни с кем не хотел разговаривать. Но Фэл как-то сумела его достать из скорлупы.

В чат прилетела фотка — Роудс держала вилы, стоя перед горой навоза, а другая рука у нее была в гипсе.

Роудс: Сегодня ко мне лучше не лезть.

Кай: Да потому что ты стоишь в куче дерьма.

Роудс: Что работает — то работает.

Коуп: Прости, Ро. Я был тупым ублюдком.

Роудс: Думала, мы уже перестали со мной цацкаться. Я лучше с шутками.

Прошел почти месяц с того кошмара. И хоть она не хотела, чтобы мы волновались, я знал: шрамы остались — и не только на коже.

Я был благодарен, что она нашла утешение в моем лучшем друге Энсоне — фраза, которую я сам не верил, что говорю. Но как-то этот угрюмый парень оказался идеальной парой для моей солнечной сестры. И это работало.

Понимая, что Коуп и Ро будут еще долго обмениваться извинениями, я выбрал единственный отвлекающий ход — сфотографировал дом и отправил в чат.

Я: Дал задаток. Ну как вам?

Коуп: Думаю, твою задницу тут же заколдуют, как только ты войдешь.

Кай: Или зарубят топором. Дом выглядит так, будто там живет маньяк-лесоруб.

Дом стоял посреди абсолютной глуши. Больше пятисот акров земли: с одной стороны — национальный лес, с другой — ранчо на десять тысяч акров.

Но именно эта изоляция притягивала меня как никогда раньше. Мне нужно было место, где я мог бы просто быть. Без ожиданий. Без груза всех тех, кого я подвел в разные моменты жизни.

Я не дурак. Я знал, что этот груз тащил с самого рождения. Но что еще ожидать от младенца, которого бросили через пару недель после рождения? Подкинули в бокс для младенцев при пожарной станции в соседнем городе. Без записок. Без имени. Без прошлого.

Мне невероятно повезло, что семья Колсон меня усыновила. Они были моей единственной семьей. Но я не мог не задумываться: что заставило кого-то оставить меня в том ящике? Что во мне было такого, что меня было так легко бросить?

Телефон снова пискнул, выдернув из этой спирали мыслей.

Коуп: Ну вот, теперь уже ты шутишь про смерть.

Я вздохнул и отключил звук в чате. Трейс и Арден уже давно так поступили. Сообщений от них в группе было все меньше. Арден в основном язвила о том, что у нас, видимо, нет жизни. А Трейс — шериф округа до мозга костей — вмешивался только, чтобы навести порядок.

Но я не винил их. Коуп и Кай могли крутиться в одном и том же кругу часами. А у меня сейчас были дела поважнее. Взглянув на дом в последний раз, я направился к пикапу. Щелкнув брелком, сел в кабину и завел двигатель.

Часы показывали три тридцать. Времени хватало, чтобы заехать в питомник перед тем, как нырнуть в план реконструкции дома. Бросив телефон в подстаканник, я выехал.

Минут через пятнадцать показалась деревянная вывеска Bloom & Berry. Это место было моей главной точкой по ландшафтному обеспечению, а еще — рабочим домом моей неофициальной консультантки. Я припарковался на краю гравийной стоянки и пошел искать Роудс.

Фотка, что она прислала в чате, дала мне подсказку. Я обошел теплицы, прошел через центральный дворик с крошечным кафе. И только когда в воздухе почувствовался легкий запах навоза, я понял, где она.

Роудс собрала свои темные волосы в хвост, который торчал из отверстия в бейсболке. С каждым вонзанием вил в огромную кучу компоста и навоза ее хвостик покачивался. Я поморщился, глядя, как она одной рукой переворачивает эту жижу.

— Тебе вообще стоит этим заниматься? — спросил я, поправляя козырек кепки, чтобы защититься от солнца.

Роудс выпрямилась, обернулась и облокотилась на вилы:

— Я знаю, что ты следишь за мной через Энсона, а значит, ты в курсе, что доктор Эйвери разрешил физическую нагрузку. Этот гипс меня не остановит. — Она махнула рукой с гипсом, подтверждая сказанное.

— Может, стоит чуть полегче, все-таки первая полноценная рабочая неделя.

В глазах Роудс мелькнуло раздражение:

— Я задницей приросла к кассе за последние дни. Мне нужен свежий воздух и ощущение, что я опять что-то делаю.

Я вздохнул:

— Прости, Ро-Ро.

— Только не ты, — простонала она.

Я усмехнулся:

— Что могу сказать — Коуп на меня влияет.

— Ему бы хобби завести, — пробурчала она. — Кроме как следить за мной.

— А профессиональный хоккеист за баснословные деньги — это не хобби?

— Видимо, нет. — Она наклонила голову, разглядывая меня внимательнее. — Уже новый дом?

Я попытался не выдать своего напряжения, но